Фирменный секрет
Во второй половине января Театральный центр на Страстном на две недели традиционно превращается в балаган. В хорошем смысле этого слова, конечно. На сцене, а иногда и в фойе — валенки – цветные платки – березовые чурбаны – самоварные крышки. Уже девятый сезон подряд именно в это время здесь проходят гастроли екатеринбургского «Коляда-театра». Подробности — в материале портала iz.ru.
Семейный бизнес
Шестнадцать лет назад Николай Коляда вывел из недр Екатеринбургского драматического театра группу актеров, близких ему по духу, разных по судьбе, заметных по таланту. И начал ставить с ними классику и современные пьесы. Классику в собственном переложении и современную драматургию тоже собственной школы.
В этот раз уральцы привезли в Москву 29 спектаклей, среди которых три премьеры — «Двенадцать стульев» по Ильфу и Петрову, «Мата Хари — любовь» и «Змея золотая» — сочинения Николая Коляды. Эти пьесы — из 130, написанных человеком, которого уже давно считают лидером уральской драматургической школы. В декабре 2017 года Коляде исполнилось 60 лет. К своему юбилею писатель-драматург выпустил 12 томов собрания сочинений. Рассказы, повести, пьесы.
Ежегодно в Екатеринбурге проходит Международный театральный фестиваль современной драматургии «Коляда-Plays», куда собираются театры из разных стран. Лауреатами фестиваля становились коллективы Польши, Румынии, Венгрии, Македонии, Сербии. И во всех этих странах с гастролями побывали артисты самого «Коляда-театра», в репертуаре которого более 50 пьес.
Художественный руководитель «Коляда-театра» Николай Коляда во время открытия «Коляда-Plays»
При театре существует Центр современной драматургии, который тоже покажет в Москве свои спектакли. На гастроли приехало 57 человек — актеры и технический персонал.
Премьерный спектакль «12 стульев» москвичам покажут четыре раза. Эта постановка вызывает у зрителей особенный интерес. Возможно, потому, что в роли Кисы Воробьянинова — Николай Коляда. В очередь с ним — Олег Ягодин — премьер театра, исполнитель почти всех главных ролей: и Гамлета, и Подколесина, и Ричарда III, и Стэнли Ковальского.
Николай Коляда вспоминает, как появился в его театре Ягодин:
«Помню, пришел он в Театр драмы артистом и играл какую-то массовку. Я посмотрел: какой жуткий провинциальный актер с рыжими кудрями, смотреть невозможно. Я начал ставить «Корабль дураков» и отобрал его. Присмотрелся внимательно, и он у меня сыграл потом Ленина в «Русской почте». И вот там-то я и понял, что это мой артист. Он как часы. Еще и говорит: «А что это публика с ума сходит? Я же ничего не делаю?» У него техника просто обалденная.
А когда я ушел из драмтеатра, Ягодин сразу же подал заявление об уходе. Не знаю, что он делал полтора года, пока я не работал: пил, играл какие-то роли у каких-то дурацких режиссеров. Но он уже почувствовал, что играть сможет только у меня. Я его режиссер, а он — мой артист. Мы друг друга понимаем с одного слова. Я его всегда в пример привожу ребятам: «Вот смотрите — Ягодину, предположим, даешь задание: попрыгай и муху убей. Он прыгнет, муху убьет, но что-то свое обязательно добавит. Вон чего умеет делать, и всегда так было. С ним работать — одна радость — присваивает, что режиссер говорит, и обязательно что-то свое добавляет».
Актеры Сергей Колесов и Олег Ягодин (слева направо) в сцене из спектакля «Двенадцать стульев» по полной авторской версии романа И. Ильфа и Е. Петрова в «Коляда-театре»
Театр свой Николай Владимирович считает семьей. Как всякий глава семьи заботится обо всех: квартиры купил в количестве 13 штук. Расселил в них своих актеров. По очереди, естественно. По заслугам и потребностям. Помогает даже оплачивать съемные квартиры.
Детки в театре уже родились. Детки актерские, папы и мамы которых познакомились тоже в этом театре. Выходят на сцену уже все вместе — семейно. И на гастроли выезжают тоже семейно.
Рыночные отношения
Когда критики замечают странное присутствие у Коляды полета творческого и деловитости, он признается: «Да, я очень деловой, это правда. Некоторые критики говорят, что я езжу по зарубежным театрам деньги зарабатывать. А что в этом плохого? Я же честно зарабатываю, а как еще? Обидно. Если я это умею — написать, поставить пьесу. У меня же семья — 120 человек. И каждого надо накормить, напоить, одеть. И поэтому считаю всегда деньги. Деньги — это свобода. Хотя бумага, конечно, но на них театр, например, поедет в Москву. Театр не может зарабатывать денег? Может. Мне все знаменитые администраторы говорили, что нельзя открывать сезон в августе. А мы открываем. И народу полно все годы».
Приезжая в любой город, Николай Коляда первым делом идет на рынок. Именно там он покупает костюмы и элементы декораций для очередного спектакля. А иногда какая-то вещь, случайно увиденная в базарных рядах, дает толчок для написания и постановки новой пьесы.
Артисты «Коляда-театра» и режиссер Николай Коляда во время переезда в новое здание театра в Екатеринбурге
«Я ведь, например, всего за месяц сделал «Вишневый сад». «Бегом, быстро, текст учить!» Я как придумал историю с белыми бумажными стаканчиками, так и решил: это будет «Вишневый сад». Потому что, не замечали, всегда по весне гуляешь по лесу, а на деревьях висят эти стаканчики — алкашня оставила, — говорит драматург. — Вишневый цвет — пластмасса, хруст. Потом я принес эти белые деревянные балясины, купил, а они создают хрупкость и красоту. И когда Лопахин (Ягодин) начинает их херачить, как я сказал ему на репетиции: бей изо всех сил! Мне за кулисами становится так страшно! Быстро колотит, мороз по коже. Вдруг такая разруба, как кости летят».
Так дешевая китайская игрушка «павлин» стала играть в спектакле «Амиго», а картины-гобелены с изображением Моны Лизы — в «Гамлете». Для роскошных мужчин, выходящих на каблуках в спектакле «Всеобъемлюще», были куплены костюмы и вовсе, предназначенные для покойников. Такие блестящие до неприличия, смотревшиеся со сцены просто дорого-богато.
«Голь на выдумки хитра»
Коляда любит повторять эту фразу, прикидываясь эдаким простачком. На самом деле в каждом его спектакле живет настоящая высокая трагедия, притворявшаяся поначалу легкой мелодрамой.
Да. Именно этому и учит Коляда своих студентов — будущих драматургов: «Зрителю должно быть сначала смешно, а в конце — невозможно грустно».
Актер Николай Коляда в сцене из спектакля «Король Лир» в филиале Театра имени Пушкина
Иногда Николай Владимирович может откровенно поведать, как рождаются традиционные елки — новогодние колядки:
«Честно? Вот приближается время, а еще даже не была написана пьеса, и, конечно, еще не были сшиты костюмы. Но мы везде пишем анонсы: «Гуси-лебеди». Конечно, похоже на авантюру, а я и не скрываю! Все эти годы, что мы существуем, было так: 4 декабря — день рождения «Коляда-театра» и мой одновременно. Естественно, празднуем, естественно, пьем дня 3-4-5. Потом я просыпаюсь и пишу пьесу. На следующий день — репетиция, я раздаю всем тексты. Говорю: назавтра всем знать текст. Четыре состава актеров, потому что 120 елок мы делаем. За четыре репетиции я им делаю сказку. И всё — начинаем играть! И так была «Царевна-лягушка», так был «Финист — Ясный сокол», «Красная шапочка», пять или шесть сказок.
Ну что там ставить-то? Вот давайте сядем и будем искать зерно образа Царевны-лягушки. Мы же все профессионалы: я, актеры, музыка, свет — чик-чик и всё! А если ты не профессионал — сиди — «застольный период две недели, характер мышки, характер норушки». Это ж задолбаться можно!
Я, конечно, тоже могу поговорить, как на заседаниях, но есть профессия, ты должен уметь это сделать быстро и качественно.
Я же их завожу. «Сделай так, чтобы в тебя влюбились», — говорю я каждому. Потом они сами заводятся, заводят зал, потом идет обратный процесс — зал им отдает, кидает, и так весь спектакль, до поклонов и оваций.
Сцена из спектакля «Играем Мольера» в постановке «Коляда-театра» в театральном центре «На Страстном» в Москве
Я, когда сижу за кулисами, слышу, как зал реагирует, как люди хохочут, и сам начинаю смеяться, прямо до слез. Я же знаю весь текст наизусть, но сам начинаю хохотать.
А свои спектакли из зала стараюсь не смотреть. Тогда я начинаю переживать, что в зале кашляют, телефоны включают, а на сцене текст путают, не туда поскакали. Я не могу».
Поверх барьеров
Николай Коляда часто работает с актерами в других странах. Признается:
«С моими работать легче, конечно, легко мне с ними. А там, бывает, приходят — как деревянные все. Смотрят испуганно. Что с ними делать?
Во Франции, помню, на первых репетициях так присматривались, потому что я ведь ничего не рассказываю, я сам выскакиваю, показываю, их завожу потихонечку. Они видят, что я придуриваюсь — сами начинают со мной бегать, орать, плакать, хохотать. Я не умею, как некоторые режиссеры, — сесть и читать лекцию: «Театральное искусство России, оно такое...» Я не умею, я просто не знаю, я ведь на самом деле малообразованный человек, честное слово. Ну, я говорю по-немецки немного, но я крестьянский сын и мало что читаю. У меня больше интуиция играет, я много что понимаю и людей вижу, как мне кажется, сразу.
А я их предупреждаю с самого начала: «Вы будете хохотать, прыгать, бегать. Вам будет очень весело, и все три недели, что вы будете заниматься, с вами будет именно так». Они смотрят поначалу, не верят: как это? Да мы все разные.
Но они в итоге так ржали, больше, чем мои артисты. Потому что я им там придумал импровизации. А я им там купил костюмы на рынке, конечно, на блошином. Фантазируйте, говорю, мы же ищем характеры. Говорите-говорите. Они начинают нести какую-то пургу, поначалу не очень смешно, потом — дико смешно, потом — еще смешнее. Переводчица начинает мне переводить, что они там несут, сама держится за живот — изнемогает от смеха. И все ржут. И каждый хочет выйти на площадку и тоже поимпровизировать».
Театральный суп
А еще в театральном центре «На Страстном» играют знаменитый проект «Коляда-театра» — «Суп-театр». Первый показ проходит в воскресенье, 21 января. Во время прошлогодних гастролей это действо вызвало огромный интерес у публики.
Сцена из спекталя «Мертвые души» в постановке режиссера Николая Коляды в рамках гастролей «Коляда-театра» в театральном центре «На Страстном»
Что это такое? Да ничего особенного! Просто сам Коляда — директор, главный режиссер, а также художник и музыкальный руководитель театра — всю ночь варит свой знаменитый борщ. С зажаркой из сала и морковки с луком. И еще с фирменным секретом, известным только самым близким и любопытным друзьям, — солеными красными помидорами специальной засолки. Варит огромную кастрюлю. Лично. Без помощи актеров и сочувствующей публики. А потом угощает им зрителей, рассевшихся за столами с белыми скатертями в фойе театрального центра.
И концерт, конечно, прилагается — силами актеров, которые сначала разносят тарелки с дымящимся борщом по столам и расладывают свежий хлеб, нарезанный по-деревенски, крупными ломтями. А потом поют, пляшут, приглашая в балаган всех присутствующих.
Может быть, вот в таких маленьких, необычных и острых мелочах и таится главный секрет Николая Коляды.
