Трагедия в московском метро так и подмывает публицистов и политологов на общественно-политические обобщения.
Вот! — говорят мои коллеги, — вот, смотрите! Ввели капитализм — получайте аварии. Во всяком случае, так можно понять колонку Ильи Смирнова, которому кажется, что, убери прибыль из многосотлетнего экономического уравнения, введи диктат инженеров, и такого безобразия не будет… Хотя пока не очень ясно, в чем безобразие состоит в данном конкретном случае. Во всяком случае, Смирнов, помимо ликвидации капитализма и «революции инженеров», никаких рецептов не дает.
С ним спорит Александр Бирман, который — отчасти справедливо — говорит о том, что «стрелочником» в данном случае выставляется «экономическая идеология».
Однако покамест нет никаких указаний на то, что именно экономика или капитализм стали причиной аварии, унесшей десятки жизней и покалечившей сотни. По ветке метро, которую строил один генеральный подрядчик, ехал поезд, который разрабатывал единственный завод. Поезд этот («Русич»), который изначально проектировался для «легкого метро», довольно проблемный. Машинисты и любимые г-ном Смирновым инженеры называли его неустойчивым, а пассажиры — те, кто вроде бы и являются конечным потребителем, — боялись его. Трясет, мол…
Сам метрополитен, несмотря на кондиционирование некоторых поездов на некоторых линиях, все больше и больше становится душегубкой. Ставшие привычными в этом году остановки поездов в туннелях и летом, и зимой вызывают гипертонические кризы и сердечные приступы. Уже лет семь как на некоторых оконечных станциях метро заход в вагоны многие в шутку называют «утренним сексом», а более мрачно — «войти и выжить».
Но при чем здесь капитализм, который так бичует Смирнов, и при чем здесь экономика, которую так защищает Бирман?
Вагоны производит одно предприятие, которое этим же занималось и в советское время. Новым строительством тоннелей занимается тоже одно предприятие. А на поверхности общественным транспортом занимается также одно предприятие. Нет конкуренции — нет капитализма. Нет прозрачности расходов — нет и экономики. Более того, как передать «всю власть инженерам» в ситуации, когда у последних и выбора-то, как и у пассажиров, нет никакого? Другого места работы нет. Другого транспорта нет.
Огромная, неповоротливая и коррумпированная бюрократическая машина продолжает глотать миллионы и миллиарды (какая разница при монополии — социалистическая или капиталистическая?) и перемалывать людей. Иной раз, увы, буквально.
Однако я далек от мысли, чтобы и эту машину считать окончательным виновником трагедии. Более того, я прошу читателей обратить внимание на другое обстоятельство, которое не менее важно, чем любое общественно-политическое обобщение.
В уголовном деле, заведенном по факту аварии, на сегодняшний день есть два подозреваемых — мастер и заместитель мастера. Их уже окрестили в СМИ и Рунете «стрелочником» и «заместителем стрелочника». Их готовы посадить.
Эти два человека, которые не разрабатывали новый поезд, не прокладывали рельсы, не рыли тоннели и даже не имели де-факто голоса для того, чтобы во всеуслышание возопить о состоянии московской подземки, сегодня находятся под гигантским прессом. Прессом все той же самой бюрократической машины. И машина эта уже готова к их утилизации.
Они дают показания… Вы были когда-нибудь на допросе в реальных российских условиях? Уверяю вас, даже с адвокатом это пережить непросто. Крайний должен быть найден. Оправдательный вердикт — неудача системы. Единственный выход, предложенный им депутатом Евгением Федоровым, — обвинить американских субподрядчиков. Впрочем, и в этом случае, боюсь, реальных сроков им не избежать.
Хочу напомнить громкое дело об аварии атомной подводной лодки «Нерпа», на которой в 2008 году при рутинных испытаниях сработала система аварийного пожаротушения, в результате чего погибло 20 военнослужащих. По делу судили сначала только матроса Гробова, который якобы по незнанию и неосторожности включил указанную систему. Однако то, что матрос мог запустить систему, «случайно» набрав многознаковый буквенно-цифровой код и нажав затем клавишу «ввод», отрицал капитан АПЛ Лаврентьев. И как только стал отрицать, он также сделался подозреваемым, затем обвиняемым, и позже — подсудимым.
Русские моряки и их адвокат стояли на своем твердо. Они отрицали причастность к аварии и давали показания, ясно указывающие на всю ту же ненасытную и беспощадную бюрократическую машину, которая защищает своих и перемалывает «стрелочников». Матрос и капитан дождались суда присяжных, который их оправдал.
Ура? Отнюдь.
У нас в государстве есть странная норма, по которой оправдательный вердикт присяжных может быть оспорен в апелляционном суде. Везде, где существуют суды присяжных, это нонсенс, но только не у нас. Машина требует «стрелочников» для пожирания. И вот суд высшей инстанции отменяет решение присяжных, и моряков судят снова! При этом ни следствие, ни прокуратура, ни суд, ни кто-либо еще не делает никаких попыток найти реальных виновных в трагедии.
Новый суд присяжных. И снова оправдание. Теперь-то ура? Как бы не так! Обвинение снова подает апелляцию… К тому времени, когда дело дошло до военной коллегии Верховного Суда РФ, подлодка уже была наконец передана заказчику — индийцам. И вот тут происходит чудо. В сентябре 2013 года Верховный суд окончательно прекращает дело Лаврентьева и Гробова.
Вы только представьте себе — пять лет без работы, пять лет между зоной и свободой…
Боюсь, именно это сейчас и ждет «стрелочника» и его зама в деле об аварии в московском метро.
Широкий общественный резонанс в деле «Нерпы» сыграл свою роль. Быть может, он сработает и сейчас. Если Смирнов и Бирман правы хотя бы на 20%, то виновников нужно искать «гораздо выше». И все родственники жертв, все выжившие должны в судах рвать на части приводные механизмы бюрократической машины, которая объявляется порождением то «экономики», то «дэффективных менеджеров».
Каждый честный человек сегодня должен встать на защиту суда присяжных, чей оправдательный вердикт не может быть оспорен и чей вердикт в пользу гражданина против Машины не может быть отменен.
Ведь эти «стрелочники» — не просто наши люди. Это мы.
