СЕРГИЙ, митрополит Солнечногорский: "Знаете, невольник - не богомольник"

Недавно было подписано соглашение о сотрудничестве между патриархией и Минздравом. Подобные соглашения церковь заключает с Министерством образования, армейскими структурами. О том, зачем нужно это сотрудничество церкви и обществу, рассказывает управляющий делами Московской патриархии, митрополит Солнечногорский СЕРГИЙ. - Владыка Сергий, Русская православная церковь выстраивает свои отношения с министерствами здравоохранения, образования, с армией. Это продуманная церковная политика? - Да нет, это не специальная церковная политика. Просто жизнь диктует. В больнице тяжело больные люди хотят увидеть священника, исповедаться и причаститься, надо позаботиться о том, чтобы этому не было препятствий. Церковь хочет взять на себя тяготы помощи больницам в тяжелом деле - уходе за больными, мы готовим для этого в училищах сестер милосердия. Честно говоря, можно было и не заключать специальных соглашений на этот счет, но в начале 90-х годов, когда еще не был принят Закон о свободе совести, нам посоветовали на правительственной комиссии заключать такие соглашения в его отсутствие. Вот и повелось. - В светском обществе высказываются настойчивые опасения, что идет православизация государственной жизни: отделенная от государства церковь вмешивается в дела армии, просвещения. - У церкви нет к этому интереса. В чем мы действительно заинтересованы - так это в том, чтобы общество было высокодуховным. Чтобы культура не истощалась. Жизнь России, становление государства всегда были связаны с церковью: вспомните, даже прославление икон играло историческую роль. А культура? Секуляризированный Чайковский, например, с изъятием его глубоких религиозных переживаний. Когда мы предлагаем ввести в школе в факультативной форме основы православной культуры, речь идет именно об этом: о восстановлении исторической и культурной роли православия в прошлом страны. Основы православия, с этой точки зрения, сродни основам математики или биологии. Что же касается подозрений в принуждении к вере, то никого не заставишь веровать. Вера ведь субъективное чувство, его нельзя пережить принудительно. Ну как можно заставить реально почувствовать присутствие Божие? Неверующего можно пожалеть, но заставлять? Знаете, невольник - не богомольник. - В России много конфессий... - Было бы неплохо, если бы в школах Татарстана или Башкирии православная молодежь изучала "Основы исламской культуры". Это не значит, что учащиеся должны начать исповедовать ислам, но знать его они обязаны. В фильме "Белое солнце пустыни", помните, как преданы басмачи старому государственному строю? Потому что в нем уважались их вера и обычаи. Что же касается церкви, отделенной от государства, я думаю, у нас только одна церковь, одна вера от него не отделена - атеизм. - Атеизм - это вера? - Да. Когда патриарха Алексия I после войны западные корреспонденты спросили: "Ваше Святейшество, какой процент верующих в России?" - он ответил: 100 процентов. Пояснив, что у нас одни веруют в Бога, а другие - в то, что его нет. Этот ответ, конечно, отчасти был выходом из трудного положения, но все сегодняшние разговоры вокруг "православизации" или "исламизации" подтверждают, что мы не освободились от психологии "религиозного" атеизма. - На православную церковь сегодня модно смотреть как на институт, окостеневший в ортодоксальности: она против бизнеса, против развития... - Клин между интеллигенцией и церковью был вбит давно. Попытки в начале XX века наладить диалог не привели к общему языку. В советское время про православие рассказывали такие сказки, не хочется даже вспоминать... В новые времена стали с ходу искать религиозные рецепты на Западе: а не лучше ли католичество или протестантизм? А между тем мы пронесли почти через век безбожия свое духовное сокровище - православие, и оно пренебрегаемо. Никогда православие не воевало с общественным строем или богатством. Не призывало от него отказываться. Призывало делиться, отчего появлялись Третьяковы и Рябушинские. Сегодняшние богатые несколько удивляют готовностью проиграть в казино десять тысяч и не дать ни одной на помощь в горе или нужде. - Есть другой взгляд на церковь: православие модернизируется... - Нет, церковь не модернизируется. - У крупного западного социолога Толкотта Парсонса есть очень интересная макромодель общества с описанием его ключевых институтов. В частности, он утверждает, как абсолютно необходимы обществу консервативные институты: семья, школа, церковь. Мне кажется, все нападки на церковь идут от непонимания ее социальной природы - это консервативный по своей сути институт. - Конечно, я смотрю на церковь не с точки зрения тех или иных социальных концепций. Для верующего человека церковь - это вечная жизнь со Христом и во Христе - не уходящая, не кончающаяся. "И врата ада не одолеют ее". Но строго с социальной точки зрения - да, церковь должна сохранять консерватизм. Если она не будет консервативна, она потеряет силу той соли, о которой говорил Христос. Соли, что осоляет жизнь и предохраняет ее от распада, от загнивания. Церковь призвана быть консервативной. Поэтому не надо ждать модернизаций: православная церковь не начнет венчать однополые браки, не введет институт женского священства, не будет снисходительна к проституции и ее пропаганде, не согласится с абортами. Церковь не будет стремиться отвечать требованиям времени. Церковь живет над временем. - Я - человек верующий и люблю церковь. Вопросы, которые я задавала, не нападки, но мне не хотелось обходить их социальную остроту. Что бы вы сказали всем, кто будет читать нашу с вами беседу? - Каждый человек призван к святости... Ну а уж что потом из нас получается...