Нет врачей, душат проверки: почему не хватает детских лагерей
В конце апреля директор департамента госполитики в сфере воспитания, дополнительного образования и детского отдыха Министерства просвещения Игорь Михеев, выступая на заседании экспертного совета при уполномоченном при президенте РФ по правам ребенка, заявил о снижении числа детских лагерей: в 2019 году откроется чуть больше 45 тыс. лагерей, большая часть из них — дневного пребывания при школах. Есть кружки, но их тоже недостаточно. Если подсчитать, сколько детей в прошлом году отдыхали в лагерях и занимались в кружках, получится 10,5 млн. Для сравнения, уточняет Михеев, школьников у нас 15,6 млн человек. Нехитрые подсчеты показывают: 5 млн детей остаются «за бортом». Почему в стране не хватает детских лагерей — разбирались «Известия».
Из школы — в палатку
К слову, выбор лагерей в стране есть: не только известные на всю страну «Артек», «Орленок», но и другие, куда проще попасть: стационарные и дневного пребывания при школах, тематические, труда и отдыха, санаторно-оздоровительные.
«На сегодняшний день у нас 45 300 лагерей. И они должны принять, это будет на 200 тыс. больше, чем в прошлом году, 5 млн 800 тыс. детей, — докладывала 29 апреля президенту на совещании с членами правительства министр просвещения Ольга Васильева. — На сегодняшний день регионами уже потрачено на ремонт и оснащение 13 млрд 143 млн, но это примерно одна вторая от тех затрат, которые необходимы».
По словам министра, 1500 лагерям нужен ремонт, еще 985 надо переоснастить, чтобы они смогли принимать детей с ограниченными возможностями. И в этой ситуации поможет государственно-частное партнерство — совместный проект с одним из банков уже отрабатывается в Нижегородской области. За относительно небольшие деньги — 220 млн — можно построить лагерь на 800 ребят. Таких площадок, по словам Ольги Васильевой, почти 700, то есть 700 потенциальных детских лагерей.
Дети в областном полевом лагере «Юный спасатель» на базе детского оздоровительно-образовательного центра имени Олега Кошевого в городе Бердске Новосибирской области
«Очень хочется, чтобы мы сократили хотя бы до миллиона пребывание детей в школьных лагерях. Мы, конечно, делаем всё возможное, чтобы дети не были предоставлены сами себе. Например, в прошлом году у нас работала вся система групп образования, кружковой сетью были охвачены 5 млн детей», — пояснила министр. И тут можно привести статистику уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Анны Кузнецовой: прошлым летом в стране погибло почти 500 детей, которые были предоставлены сами себе. Большинство из них утонули — 343 ребенка, 82 погибли в пожаре.
«Я понимаю, что это большие затраты для государства, может быть, на долгосрочную перспективу рассмотреть программу, где мы будем оснащать потихонечку инфраструктуру наряду с быстровозводимыми конструкциями, и, может быть, еще рассмотреть концепцию палаточных лагерей», — предложила Ольга Васильева.
Острая врачебная недостаточность
«Лагерь дневного пребывания для Москвы, я считаю, спасение, но это всё равно та же школа, те же стены, ребята, педагоги, компьютеры. Понятно, что всё круто, современно, но детям нужно развивать кругозор, мировоззрение, уметь общаться и выражать свои мысли, — говорит «Известиям» директор лагеря в Тульской области «Детская республика «Поленово» Елена Дмитриева. — У нас есть лозунг «Жизнь в «Поленово» хороша и без мобильных». Прописано в договоре: собираем все мобильные и храним в сейфе. Мы сами к этому пришли, плюс региональные операторы «помогают»: в лагере очень плохая связь. Первые два-три дня у детей настоящая «ломка»: просят, слоняются, многие не понимают, как можно жить без смартфона. Некоторые привозят по 2–3 телефона, но всё равно потом их сдают, перестраиваются. Понятно, что у родителей есть возможность связаться со мной, моим заместителем и вожатыми, а после ужина наступает «час зомби», как я называю, — телефоны выдаются на час».
Когда-то этот детский оздоровительный лагерь, которому уже больше 60 лет, принадлежал институту «Гидропроект» (в советское время у крупных предприятий были свои детские лагеря, но сейчас для многих их обустройство — непосильная ноша). Когда наступили непростые времена, бывшие воспитанники лагеря, сотрудники создали некоммерческий фонд и в конце концов купили лагерь. Но даже являясь частным лагерем, имея средства, проблем всё равно хватает.
«Они всегда будут: родители отдают самое дорогое — детей, и государство пытается защитить их со всех сторон. В разных регионах разные требования. Тем, кто занимается организацией детского отдыха, не хватает сил на то, чтобы преодолеть законодательные барьеры. Если бы я показала вам весь пакет необходимых документов, чем мы руководствуемся, вы бы застрелились, — говорит Елена Дмитриева. — Хотя нам максимально помогают и на уровне губернатора, мы сотрудничаем с Московской федерацией профсоюзов».
Одна из основных проблем для лагеря сейчас — дефицит медработников.
«Сложно найти педиатра, медсестер, Москва нам не помогает, — говорит Елена. — Если раньше я писала запрос на какую-то районную поликлинику: «Дайте специалиста в командировку, проверяйте, выезжайте, мы готовы», то сейчас нет такой возможности — либо человек должен работать в свой отпуск, либо на пенсии, либо я должна взять медика в штат. Но как, если лагерь работает временно (только летом. — «Известия»)? Да и московские, и даже тульские врачи в дефиците. Причем зарплаты у нас хорошие даже для Тулы, как московские. А они говорят: «Нет врачей, некому работать». Каждый год выкручиваемся — люди тратят свой отпуск или увольняются и работают временно».
Удивляет директора лагеря и тот факт, что охраной объектов детского отдыха не занимается ни полиция, ни Росгвардия, посылая на три буквы — ЧОП.
«У нас заключен договор с Росгвардией — приезжают, проверяют, есть тревожная кнопка, но, например, «Артек» охраняет полиция, а почему остальные лагеря не может? Как, впрочем, и школы, и детские сады, — говорит Елена. — У нас достойных ЧОПов практически нет, цена за качество огромная, и всё это вкладывается в стоимость путевки и невозможность родителей эту цену потянуть. Слава богу, есть еще бесплатное сопровождение ГАИ. Хотя, чтобы подать заявку по новым требованиям, надо иметь много сил и здоровья. Но с этим тоже справляемся».
Критикуешь — помогай
Страшилка: в одном несчастном-несчастном лагере одной из наших республик за три месяца лета прошло 160 проверок!
«Чем в таком случае должен заниматься руководитель лагеря: эти постоянные комиссии встречать и провожать или все-таки организацией детского отдыха? — недоумевает в беседе с «Известиями» исполнительный директор межрегиональной общественной организации «Содействие детскому отдыху», член экспертного совета комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Галина Суховейко. — Когда говорим с иностранными коллегами, спрашиваем: «А у вас бывает, чтобы вас министерство экологии за что-нибудь штрафовало? Или другие министерства?» У них такого нет. Помните, было несколько случаев, когда падали деревья от ветра, даже, по-моему, один ребенок получил травму? И вот в одном лагере решили деревья спилить. Всё продумали, со всеми согласовали, но поднялось министерство экологии и подало в суд. И вот вопрос: а кто ответит, если это шатающееся дерево упадет на ребенка? У нас сфера детского отдыха находится на стыке многих видов деятельности, и каждый считает нужным приехать с проверкой».
В некоторых регионах «кусается» земельный налог (500 тыс. рублей и выше), за электричество, объясняет Галина Суховейко, годами не могут сбить цену: ближайшее село платит по одной ставке, а лагерь — по другой, завышенной, как предприятие. Или, к примеру, парадокс с дорогами. Лагерь стоит на муниципальной земле, но дорогу к нему должен ремонтировать лагерь, ибо местные власти идут в отказ: «Наши жители туда не ездят».
«В Пермском крае как решили ситуацию с дорогами? Пошли к региональным властям, привлекли «народный фронт», депутатов, — говорит эксперт. — Мы на совещаниях только и слышим: контроль, контроль, а вы сначала помогите подготовить учреждение детского отдыха к летней оздоровительной кампании, а потом контролируйте! Легко приехать и наложить штраф».
По словам Галины Станиславовны, 2300 стационарных лагерей на всю страну мало, налицо недофинансирование. Впрочем, просит не пугать читателя: не так всё плохо, регионы находят средства, есть хорошие лагеря. Так, в Свердловской области активны профсоюзы — проводят тематические смены, на которых учат ребят отстаивать свои права и не давать себя в обиду. В одном из подмосковных лагерей можно освоить стрельбу из лука, арбалета и винтовки, верховую езду. В другом, пермском лагере дети катаются на квадроциклах, в каждом отряде есть велосипеды, а тихий час здесь коротают на свежем воздухе в гамаках.
«Сейчас Татарстан взял на себя задачу укрепить материально-техническую базу лагерей. Выделили около 8 млрд рублей на трехлетнюю программу, чтобы «осовременить» лагеря. Московская область стала выделять достаточно большие средства каждый год — больше 2 млрд рублей на улучшение инфраструктуры, подготовку кадров. В Перми, несмотря на то что большинство лагерей частные, власти взялись за оборудование медицинских кабинетов по всем правилам, — говорит эксперт. Вкладываются Ленинградская, Ульяновская, Тюменская области и другие.
В 2012 году Владимир Путин на совещании в центре детско-юношеского творчества «Зеркальный» Ленинградской области поручил Агентству стратегических инициатив (АСИ) проработать вопрос в том числе о привлечении государственно-частного партнерства в организацию детского отдыха.
«АСИ разработало модель системы организации детского отдыха для регионов и механизмы государственно-частного партнерства, но почему государственно-частное партнерство не пошло так резко вперед? Чтобы бизнес захотел вложить деньги, нужны какие-то преференции, допустим, освободить от налогов на два года — для них это очень важно. Потом, не все еще принимают форму концессии, — объясняет Галина Суховейко. — Мы были на межрегиональном семинаре в Татарстане и слушали представителя банка. Он прямо сказал: эта сфера никем из тех, кто может вкладывать деньги, не оценивается позитивно — много вопросов к организации процесса. Но тем не менее банк совместно с министерством просвещения уже работает в этом направлении в Нижегородской области, другие регионы интересуются. Поставлена задача: чтобы бизнес больше проникал в социальную сферу, чтобы для людей что-то делалось и развивалось. Может быть, что-то и сдвинется с места».
