«Почти ежедневно кого-то давило насмерть»
Миллионы людей прошли через ГУЛАГ и стали жертвами террора, ложных обвинений и политических репрессий, которые прокатились по нашей стране в прошлом веке. Сегодня отмечается день их памяти. Музей истории ГУЛАГа к дате анонсирует открытие новой постоянной экспозиции и ее мультимедийную часть — личные истории свидетелей эпохи. Предметы лагерного быта, аудио и видеоматериалы позволят посетителям пережить события вместе с узниками. Истории будут звучать от первого лица и голосами артистов спектаклей Театра Наций. Рассказ истории страны через судьбы людей позволит посетителям прочувствовать всю трагичность тех событий, считает директор музея Роман Романов. «Известия» рассказывают о судьбах репрессированных на основе материалов музея.
Карцер за Вагнера
Елена Маркова, бывшая узница (95 лет):
«В августе 1941 года немцы захватили Донбасс. Мне было 17 лет. Зимой 1943-го во время прорыва фронта наш город временно был освобожден советскими войсками. Во время уличных боев я начала подбирать раненых красноармейцев, а потом осталась работать в госпитале. Через неделю город опять захватили немцы. Мне удалось укрыть у местного населения легкораненых. Сотрудники госпиталя попросили меня, как местную, устроиться на немецкую биржу труда и раздобыть удостоверения для скрывавшихся красноармейцев. Мне удалось достать документы и всех спасти. А когда город был освобожден, за работу на немцев меня приговорили к 15 годам каторжных работ. Мама написала начальнику госпиталя письмо с просьбой о помощи. Тот ответил: «В данное время всякие хлопоты по делу Лены напрасны». А в конце добавил: «Своей жизнью отчасти обязан я Лене».
Елена Маркова
Перед этапом на Север мне не разрешили свидание с мамой. Только передали от нее продукты и густой гребешок. Я попала в каторжное отделение Воркутлага на тяжелые работы в угольных шахтах. Мужчин направляли в забой. А вагонетки с углем весом около тонны толкали женщины. Почти ежедневно кого-то давило насмерть. Я пыталась сопротивляться превращению в тупое бездуховное существо. Единственное, что оставалось, — беседа с близким по духу собратом. Однажды за разговор о немецком композиторе Вагнере меня обвинили в пропаганде фашизма и заключили в карцер».
Отец по переписке
Инна Железовская, дочь политзаключенного Бориса Железовского (88 лет):
«Арестовали отца ночью, когда я спала. Утром мама сказала, что он уехал в командировку. Однажды поздно вечером к маме приехала родственница. Они обсуждали, как доказать, что мой папа не «враг народа». Я еще не спала, но притворилась спящей и всё поняла. Мне было 8 лет.
Железовская Инна Борисовна
Из лагеря папа писал мне отдельные письма. Сначала крупно и очень разборчиво, а потом уже как взрослой. Папа задавал мне задачи, например, узнать, почему лук щиплет глаза, когда его режешь. Он часто напоминал, чтобы я занималась физкультурой, что я и делаю даже сейчас. «Читай старых классиков: Пушкина, Гоголя, Тургенева, Некрасова», — написал он мне в конце 1942 года. А 12 апреля 1943-го нам принесли письмо: «Ваш муж (отец рассказчицы, письмо было адресовано матери. — «Известий») скончался от сердечной болезни. Он всё время беспокоился о вас и о своей дочери».
Судя по письмам, отец умер от истощения. В начале срока он писал маме: «Не беспокойся обо мне, питание удовлетворительное». Но через два года признался: «Без посылок трудно прожить». За несколько месяцев до смерти папа написал родственнику: «Продолжают пухнуть ноги и отекать лицо. Прошу вас, не пишите об этом моей жене».
Путеводитель по Соловкам
Владимир Казаринов (1912–1978), сын политзаключенного Пантелеймона Казаринова:
«Папу арестовали в январе 1933 года, вскоре после Рождества. Обыск продолжался с восьми вечера до семи утра. Так называемое следствие шло год. Папу обвинили в подготовке вооруженного переворота и отправили на Соловки. Это страшное слово было в то время пугалом для интеллигенции.
Нездоровое сердце избавило папу от общих работ, его определили в библиотеку Соловецкого лагеря. В заключении он занялся составлением большого путеводителя по Соловецкому архипелагу.
Мама вспоминала, что, когда приехала на Соловки, ей не давали свидание пять дней, пока наводили справки. В тюремной камере на Поповом острове родители прожили вместе 10 дней. Мама вспоминала день расставания: «Я много раз возвращалась и опять целовала Поню, а он стоял скучный и смотрел мне вслед».
Описание архитектурных памятников Соловецкого архипелага П.К. Казариновым 1933–1934 гг.
Через год после свидания папа был снят с работы в библиотеке. Его назначили ночным сторожем. Последнее письмо за № 36 (папа нумеровал письма) датировано 8 ноября 1936 года. Нарастающее на Соловках ухудшение режима оборвало переписку. Только в 1958 году за две недели до маминой кончины нам принесли бумагу, где сообщалось: «Гражданин Казаринов П.К. умер 27 октября 1939 года». Причина и место смерти указаны не были».
Всего на экспозиции будут представлены шестнадцать подобных историй, добавляет Роман Романов. Их героями стали как знаменитые личности — Александра Толстая, Александр Солженицын, Варлам Шаламов, — так и жертвы репрессий, чьи имена станут известны широкой публике впервые. Среди них бухгалтер кондитерской фабрики «Красный Октябрь», сын японского лесопромышленника, пастор лютеранской церкви и учитель биологии.
