Штурмовой ветер
Тридцать лет назад весь советский народ был уверен, что Зимний дворец был взят штурмом, и лишь немногие историки знали, что это не так. После краха СССР и отмены 6-й статьи Конституции о руководящей роли КПСС ситуация изменилась: теперь все были убеждены, что штурма не было вовсе, и лишь некоторые профессионалы смели осторожно говорить о том, что какой-то штурм всё же был, пусть и не такой массовый, как на знаменитых кадрах. В последнее десятилетие появились новые версии. Говорят о том, что дворец взял некий отряд спецназа — не то финский, не то российский.
Портал iz.ru выяснил, как в реальности развивались трагические события столетней давности и когда штурм Зимнего стал хайпом.
Важнейшее из искусств
Легенда стала вырисовываться еще до того, как были написаны первые мемуары участников октябрьских событий, причем известна даже точная дата ее рождения — 7 ноября 1920 года. Трехлетие революции, которую тогда еще официально именовали переворотом, решили отметить массовой театральной постановкой под названием «Взятие Зимнего дворца». Режиссером действа был Николай Николаевич Евреинов, участвовали в нем восемь, а то и десять тысяч актеров-добровольцев, и происходило всё в самых что ни на есть натуральных декорациях: на Дворцовой площади, тогда носившей имя Урицкого, и в Зимнем дворце, уже ставшем Эрмитажем.
Кадр из фильма «Взятие Зимнего дворца»
Постановщики создавали революционный театр будущего, который искал новые формы не в идеях Станиславского, а в масштабных представлениях, ориентированных на массового зрителя. Поглазеть на спектакль действительно собрались десятки тысяч петроградцев, но гораздо больше зрителей должны были увидеть происходящее в виде фильма, или, точнее, киноспектакля. Шоу снималось на несколько камер, потом был смонтирована лента, которую показывали в клубах и красных уголках.
Конечно, это была буффонада, но кадры штурма были сняты довольно реалистично. В съемках участвовали вооруженные отряды солдат и матросов, подогнали броневики, «Аврора» дала несколько холостых залпов. Зимний «защищали» какие-то белогвардейцы и женский батальон, засевшие за баррикадами перед воротами. Штурмующие въехали на площадь на грузовиках, лихо прорвали заслон и ворвались во дворец, стреляя во все стороны из винтовок и пулеметов. Немногочисленные свидетели реальных событий посмеивались, но большинство принимали сцену за чистую монету — малограмотные люди не подозревали о существовании таких театральных приемов, как гипербола или гротеск.
Кадр из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь»
Следующий камень в основание легенды положил уже Сергей Эйзенштейн в 1927 году. Хотя режиссер отлично знал, как разворачивались события той драматической ночи, он решил идеологически поддержать вариант Евреинова, который в целом был одобрен властью. Так было надежнее. По сути, его «Октябрь» — это тоже буффонада, но более тонкая, без явного театрального фарса вроде банкиров в котелках с огромными животами и с мешками денег. Актеров подбирали по внешней схожести с известными историческими персонажами, а говорить им не требовалось — фильм был немым. Сотрудники Эрмитажа говорили Эйзенштейну, что по парадной Иорданской лестнице штурмующие бежать не могли. Но настоящая собственная Его Императорского Величества лестница (ныне Октябрьская), по которой и вошли восставшие, показалась режиссеру слишком скромной, и он перенес действие в другой участок дворца.
Кадр из полной первоначальной версии фильма «Ленин в Октябре»
Третьим мифотворцем стал Михаил Ромм. Своего «Ленина в Октябре» он снимал в 1937 году, к 20-летию восстания. События роковой ночи в фильме изложены точно и подробно, буквально пошагово. Начинается с указания Ленина «надо брать дворец», затем идет почти десятиминутный детально изложенный штурм. В целом он полностью совпадает с вариантом Эйзеншейна, который за десять лет стал каноническим: решительный бросок революционных солдат и матросов через Дворцовую с громогласным «ура», взятие защищаемых юнкерами и женским батальоном баррикад, бой на Иорданской лестнице и в залах дворца, арест перепуганных членов временного правительства. Правда, теперь в Зимнем оказались сотни организованных белогвардейцев, десятки офицеров, а на баррикадах — пушки и множество пулеметов. В реальности этого не было…
Штурм, которого не было
По сути, штурмовать Зимний не было никакой необходимости. Правительство к этому времени было полностью отрезано от города и никакого участия в его жизни не принимало. Еще накануне, 24 октября, Военно-революционный комитет Петросовета разразился воззванием:
«Солдаты! Рабочие! Граждане! Враги народа перешли ночью в наступление. Штабные корниловцы пытаются стянуть из окрестностей юнкеров и ударные батальоны, замышляется предательский удар против Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Газеты «Рабочий путь» и «Солдат» закрыты, типографии опечатаны. Поход контрреволюционных заговорщиков направлен против Всероссийского съезда советов накануне его открытия, против Учредительного собрания, против народа. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов стоит на защите революции. Военно-революционный комитет руководит отпором натиску заговорщиков. Весь гарнизон и весь пролетариат Петрограда готовы нанести врагам народа сокрушительный удар».
Председатель Совета Министров Временного правительства Александр Федорович Керенский работает в своем кабинете. Петроград, 21 августа 1917 года.
Практически всё сказанное было чистой ложью, а о том, что одновременно с левыми были закрыты и правые газеты «Новая Русь» и «Живое слово», большевики предпочли умолчать. За 24–25 октября отряды ВРК, не встречая сопротивления, заняли все важные пункты городской инфраструктуры. Временное правительство никак не смогло организовать отпор, у него просто не было сил — все войска в Петрограде подчинялись Совету. Утром 25-го премьер-министр Александр Керенский на автомобиле (но не в женском платье — сохранились фото) покинул Зимний и отправился в Ставку уговаривать генералов снять войска с фронта и направить их в столицу на подавление бунта. Хотя формально Керенский был Верховным главнокомандующим, ему приходилось именно «уговаривать» подчиненных. Начальник штаба генерал Духонин вроде бы готов был помочь, но большинство военных сохраняло нейтралитет: боевым генералам перед которыми стояли настоящие немцы, недосуг было разбираться в спорах социалиста-революционера Керенского и социал-демократа Ленина.
Днем 25-го ВРК попытался оцепить Зимний, но это сделать не удалось — караулы всё время уходили, да и понять, от кого надо ограждать дворец, было очень сложно. Дело в том, что Зимний к этому времени уже два года был… госпиталем. Еще в 1915 году, когда ситуация с местами для раненных стала критической, императорская семья переехала в Царское Село, предоставив Зимний дворец под солдатский госпиталь, рассчитанный на тысячу коек. Практически все помещения дворца, кроме Георгиевского (тронного) зала, были переданы под палаты, операционные и перевязочные, стены и колонны были укрыты обитой марлей фанерой, паркетные полы — линолеумом, дорогие предметы интерьера вынесены. В штате лазарета под руководством главного врача А.В. Рутковского служили 24 врача, 50 сестер милосердия, 120 санитаров. В 1917 году госпиталь продолжал функционировать, причем он был полон.
Палата для раненых офицеров в Зимнем дворце во время Первой Мировой войны 1914-1918 г.г.
В июле, когда премьер-министром стал Керенский, временное правительство переехало в свободную часть Зимнего, ту, в которой размещались личные покои царской семьи. По сути, правительство занимало библиотеку Николая II, малахитовую гостиную и малую столовую, где потом министров и арестовали. Это тот угол Зимнего, который смотрит на Дворцовый мост.
За день до восстания Зимний охранялся достаточно хорошо. Здесь были несколько сотен казаков, батарея артиллерийского юнкерского училища, броневики, женский ударный батальон и отряд георгиевских инвалидов. Но организации не было никакой — питание бойцам не обеспечили, боеприпасов, кроме тех, что было у них в карманах, заготовить не удосужились, никаких баррикад не строили. Хотя на Дворцовой площади лежали заготовленные на зиму дрова, целенаправленно возводить из них укрепления никто не собирался. К вечеру казаки ушли, броневики уехали в гараж, часть ударниц разбрелись по городу, а юнкера получили приказ от командиров училищ вернуться в казармы. Большинство его выполнили. Разошлись и сотрудники правительственного аппарата. А вот министры решили остаться. Они понимали, что могут быть убиты или арестованы, но долг и честь не позволили им разойтись по домам. Защищать министров остались, по сути, женщины и дети: несколько десятков ослушавшихся приказа юнкеров, одна неполная рота женского батальона и несколько десятков георгиевских кавалеров, которым, видимо, некуда было идти. После отказа генерала Багратуни от командования оборону возглавил один из офицеров-преподавателей школы инженерных прапорщиков подполковник Ананьин.
Петроград. Женский батальон, охраняющий Зимний дворец. Из фондов ЦГАКФД СССР.
Представители ВРК несколько раз выставляли ультиматум о сдаче. Комиссар ВРК Григорий Чудновский приходил в Зимний, говорил с защитниками и министрами, предлагал сдаться. Его арестовали, потом отпустили. Защитники не контролировали весь дворец, поэтому люди спокойно входили и выходили через разные входы, что описано, например, в первой редакции книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир». Автор вместе с товарищами неоднократно и беспрепятственно входил и выходил из дворца той ночью. Несколько раз отряды красногвардейцев пытались пересечь Дворцовую, но при первых выстрелах отступали. Ситуация была непонятная, и гибнуть никто не хотел ни с одной, ни с другой стороны.
С наступлением темноты события стали развиваться быстрее. Из Смольного пришло указание использовать артиллерию. Но оказалось, что крейсер «Аврора» стоит так, что обстреливать Зимний не может. Ограничились одним холостым выстрелом. Через несколько дней экипаж крейсера выступил в печати с объяснением, что это был сигнал «внимание» для других судов, стоявших на Неве.
Репродукция с картины художника Г. В. Горшкова «Выстрел «Авроры» (из фондов Центрального Военно-Морского музея)
Но обстрел Зимнего всё же был. Прямой наводкой били орудия Петропавловской крепости. Из примерно трех десятков выстрелов во дворец попали лишь несколько снарядов, видимо, канониры не хотели стрелять в своих. Все ведь отлично знали, что большинство помещений дворца занято ранеными солдатами.
И всё же артиллерийский обстрел сыграл свою роль, окончательно подавив в защитниках дворца желание сопротивляться. И когда небольшой отряд красногвардейцев под командованием Владимира Антонова-Овсеенко и Чудновского вошел через собственный его императорского величества подъезд, сопротивления они не встретили — юнкера частью разошлись, частью сложили оружие. Позже из мемуаров участника событий Пальчинского выяснилось, что юнкерам была дана команда «не стрелять». В безнадежной ситуации это было логично. Правительство было арестовано и препровождено в Петропавловскую крепость. Уже после этого начался неконтролируемый грабеж дворца, причем не относительно организованным отрядом Антонова-Овсеенко, а ворвавшимся после его ухода сбродом. Известно, что персонал госпиталя и раненные солдаты с помощью подручных средств (в том числе, сосудов для справления естественных нужд) сумели выгнать мародеров из помещений лазарета, в запертый Эрмитаж они тоже не прорвались. А вот императорские покои и находившиеся в подвале винные склады сильно пострадали. Лишь через несколько дней ВРК сумел взять ситуацию под контроль.
Одна из комнат Зимнего дворца после штурма
За время «штурма» погибло менее десяти человек. Кто-то от шальных осколков, другие во время грабежа. Естественно, никаких массовых потерь не было, хотя в случае прямой атаки под пулеметным огнем избежать жертв было бы невозможно. Впрочем, вскоре появилась и другая версия событий.
«Бежит солдат, бежит матрос, стреляет на ходу…»
«В 23 часа перестрелка возобновилась вновь до того времени, пока «Аврора» не послала во дворец шестидюймовый снаряд, разорвавшийся в коридоре дворца и внесший смущение и расстройство в толпу его защитников. Воспользовавшись этим, матросы, красногвардейцы и солдаты ринулись вперед. Это был героический момент революции, ужасный, кровавый, но прекрасный и незабываемый. Во тьме ночной, озаренные бледным затуманенным дымом светом и кровавыми мечущимися молниями выстрелов, со всех прилегающих улиц и из-за ближайших углов, как грозные, зловещие тени, неслись цепи красногвардейцев, матросов, солдат, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, но ни на секунду не прерывая своего стремительного, урагано-подобного потока. Смолкли дикие завывания и грохот трехдюймовок и шестидюймовок с Петропавловской крепости, и в воздухе, заглушая сухую непрерывную дробь пулеметов, винтовок, стоял сплошной победный крик «ура» вперемежку с другими дикими, не поддающимися ни передаче, ни восприятию звуками. Страшный, захватывающий всё существо, объединяющий воедино всю разнородную массу, но крайне короткий момент. Мгновенная задержка перед баррикадами и трескотня пулеметов, на мгновение заглушившая крики. Упавшие тени, но уже более не поднимающиеся. Мгновение, когда во тьме и самые баррикады, и их защитники, и на них наступающие слились в одну темную сплошную массу, кипевшую, как вулкан, и в следующее мгновение победный крик уже по ту сторону баррикад, а людской поток заливает уже крыльцо, входы, лестницы дворца, а по сторонам трупы, разваленные баррикады, толпы людей, без шапок, с бледными лицами, трясущимися челюстями, поднятыми вверх, как призыв к пощаде, руками — враги... Дворец взят...»
Николай Ильич Подвойский
Этот поэтический рассказ принадлежит перу Николая Подвойского и опубликован он в восьмом номере журнала «Красная летопись» за 1923 год. Подвойский был не только пламенным публицистом, но и одним из руководителей восстания, зампредседателя ВРК и лично контролировал взятие Зимнего. Он уж точно не мог не знать, что события развивались совершенно иначе, но сознательно утрировал картину. Или сочинял новый революционный миф. Кстати, в 1927 году он снимался в фильме «Октябрь» в роли самого себя и, естественно, консультировал Эйзенштейна относительно тех событий. А Антонов-Овсеенко участвовал в создании фильма «Ленин в Октябре», но тоже не стал вмешиваться в заведомо ложный сценарий. Известно и то, что Сталин лично следил за производством этой картины, в первоначальный сценарий которой им было внесено более 80 правок. Создателям фильма было дано четкое указание кого из реальных деятелей тех дней можно показывать, а кого — нет. И арестом правительства в ленте Ромма руководит не Антонов-Овсеенко, а абстрактный коммунист Матвеев. Консультант Антонов-Овсеенко к моменту выхода фильма уже был расстрелян и исчез как из титров, так и из самой картины. Его сподвижник Чудновский, погибший во время Гражданской, тоже был вычеркнут из официальной истории.
Взвод солдат на Аптекарском Острове. Подготовка к штурму Зимнего дворца.
Могли ли кинорежиссеры противостоять власти, которая использовала их как идеологическое оружие? Конечно же, нет. А вот следовавшие за ними деятели культуры использовали беспроигрышный сюжет вполне добровольно и сознательно.
Говоря сегодняшним языком, это был чистый хайп, только в советском варианте. Появилась масса художественных и не очень полотен о штурме Зимнего, они висели практически в каждом райкоме или красном уголке. Сергей Михалков написал поэму «В музее Ленина», в которой «бежит солдат, бежит матрос, стреляет на ходу». А уж сколько появилось участников штурма Зимнего, козырявших этим в своих анкетах! Хотя немногочисленных настоящих участников тех событий к середине века уже почти не осталось. Так постепенно миф стал легендой, а потом и реальностью — даже вошел в тексты школьных учебников.
Как оказалось, тема штурма Зимнего до сих пор актуальна, несмотря на то что современные историки на основании документов расписали события буквально по минутам. Но это не мешает некоторым политическим деятелям в Думе всерьез говорить о «финском спецназе», который якобы штурмовал Зимний. Желание хайпа на революции за сто лет не ослабло.
