Знамя храма: как в Курской области спасают церковные святыни
Целых храмов в зоне боевых действий в Суджанском районе остались единицы — многие повреждены, некоторые сожжены до основания. С середины марта курский священник Александр Зинченко посещает каждый из освобожденных приходов, оценивает его состояние и по возможности вывозит сохранившиеся ценности. Специальный корреспондент «Известий» съездил вместе с батюшкой в рейд на поиски церковных святынь в Суджу.
Спасенные колокола
— Вообще я хотел стать монахом, — рассказывает мне 60-летний отец Александр, пока мы едем в сторону опасного приграничья. — Но в то время, в конце 80-х, необходимо было возрождать церковь, и архимандрит благословил меня на создание семьи и священство.
Отец Александр Зинченко — священник в девятом поколении
В роду у моего попутчика священники в девяти поколениях. Его сын также продолжил традицию — принял сан: служит в одном из храмов Курска дьяконом. Сам отец Александр с 2011 года трудится помощником начальника ФСИН региона по организации работы с верующими, то есть окормляет заключенных. Десять лет назад, к примеру, он выстроил церковь в той самой печально известной женской колонии ИК-11 в Малой Локне, постоянно проводил службы.
— Приходило очень много людей, — вспоминает батюшка. — Легче сказать, кто не приходил. Исповедовались, причащались. После начала СВО заключенных распределили по другим учреждениям. Два дня назад я съездил в Малую Локню. Зрелище, конечно, печальное. Храм внутри ИК разрушен. Еще один — в самом поселке — сожжен, остались только цоколь и ступеньки.
С пепелища уничтоженной тюремной церквушки отец Александр вывез колокола.
Спасенные колокола из Малой Локни
— Шесть единиц. Целых нет. Посечены, пробиты, от одного вообще остались только «плечи» (верхушка), — объясняет он. — И немудрено: в звонницу, насколько я знаю, стреляли прямой наводкой из бронетранспортера «Бредли». То, что осталось, мы, возможно, отправим в мастерскую Ильи Дроздихина в Москву, чтобы он вылил из них новые.
Красная шкала
В Суджу едем двумя машинами. Пикап, в кузове его двое ребят, один с карабином «Вепрь» на случай атак дронов. И «буханка». В помощь батюшке — добровольцы из города Курчатова, старший — ветеран боевых действий Дед. Путь впереди опасный, все экипированы. На плечах самого отца Александра — бронежилет, на голове — каска и тактические наушники, в руке — дрон-детектор.
— Если на экране одна-две шкалы, то ничего, двигаться можно, — поясняет Дед, когда мы въезжаем в пределы Суджи, и дрон-детектор почти незамедлительно начинает пищать и сигнализировать красным. — Когда пять — покидаем машину.
Движение на пикапе и «буханке»
Задача наша сегодня — добраться до Покровского храма в центре города. Отец Александр должен произвести внутри и снаружи видеосъемку и по возможности отыскать святыни, чтобы потом передать митрополиту. К святыням относится антиминс — плат с вшитой в него частицей мощей, дающий право на совершение литургии. И дарохранительница — сосуд, в котором находятся святые частицы, используемые для причащения.
— Ну, надежда теперь только на вас, батюшка, — говорит один из бойцов, когда мы выкатываемся на финишную прямую в сторону центра.
— Не только, — откликается командир Дед. — На Бога, как говорится, надейся… Всем собраться!
Найденные артефакты
Часть пути мы преодолеваем на машинах (отец Александр то и дело комментирует, глядя на детектор: «Две шкалы, три, четыре, снова две…»). Часть — пешком, растянувшись в традиционную гусеницу, расстояние между людьми — 10 м.
Центр Суджи
Всё в городе шевелится, везде военные. По разбитым дорогам носятся квадроциклисты, мотоциклисты и даже катаются велосипедисты в хаки. В закутках-убежищах, прячась от очередной «птички», обращаю внимание на множество артефактов вокруг, которые приобретают в нынешних реалиях особый, символический смысл. Рекламная надпись на магазине — «Поставь мир на паузу». У развалин школы-интерната буквы на странном каменном нагромождении — «Валя Новикова, 1943–1961». Оказывается, это всё, что осталось от памятника юной суджанке, которая более полувека назад спасла из огня двух детей, а сама погибла в пожарище.
В одном месте находим алюминиевый котелок с буквами на донышке — «Виготовлено 07.2022. Власнiсть ЗСУ». В другом — целую рукописную книгу украинского командира, в которой аккуратно расписано положение дел в его отряде на оккупированной территории. На страницах главки — «Проблемнi питання», «Проблемнi люди». Один «проблемный» вэсэушник, например, подал рапорт на увольнение, другой — «трухаэ», третий — поджигатель дома.
Внутри храма
На улице Щепкина, рядом с рекой Суджей, высится храм Покрова Пресвятой Богородицы. Освящен он был еще в 1828 году. Серьезно пострадал во время налета вражеской авиации во время Великой Отечественной. После нынешних боев стены и купола как будто целы. Однако внутри открывается безрадостная картина.
Знамя храма
Пол в храме завален смесью из стекла, дерева, тряпок, матрасов. Разломанные стулья, лавочки, полки, рамы. Рассыпанная литература — жития, календари, молитвословы, толкования, «Памятцы воинов Курской губернии» 1914–1918 годов, книга «Возрождение храма». Качается остаток люстры. Часть икон висит на стенах, где-то обрушенные лики выглядывают из-под обломков утвари.
Состояние внутри храма
Отец Александр снимает на видеокамеру внутренности храма. Спешит в алтарь — святыни хранятся там. И почти сразу находит заветный антиминс (точно тот только его и ждал).
— На полу был. Видимо, сбросили, скинули, — комментирует он, бережно укладывая на престоле частицу мощей в илитон, шелковый бордовый платок. — Большое дело! Антиминс для церкви — это ведь как знамя полка.
Ребята из теробороны пытаются отыскать дарохранительницу, исследуя осколки и черепки под ногами, но тщетно. Небо в это время разрезает знакомый звук винтов БПЛА, все прижимаются к стенам, дрон-детектор показывает высшую степень опасности. Камикадзе кружит прямо над куполом, заглядывает в выбитые окна. Снаружи раздаются щелчки автоматов, «птицу» пытаются сбить. Покружив и, возможно, найдя более подходящую мишень, дрон меняет курс.
Найденная святыня — антиминс Покровского храма
Бойцы, оторвавшись от стен, находят на полу свечи, зажигают их и вставляют в большой металлический подсвечник. Воск трещит, храм преображается. Откуда-то сверху вдруг раздается звук колоколов, и слух меньше всего готов верить, что удары доносятся со звонницы, настолько они кажутся потусторонними в окружающей безобразной какофонии.
Выясняется — да, колокола. Ополченец с позывным Деснай поднялся наверх и зазвонил как смог. Все какое-то время не двигаются, слушая, и в этот момент на контрасте становится особенно ясно, какая музыка должна звучать над городом и как ее не хватает.
Колокола в храме
— Все колокола целы, — констатирует Деснай, когда мы выходим и поворачиваем обратно. — Ни один не пострадал.
