«Нефть не решит проблем пенсионной системы»

В 2017 году отрасли негосударственного пенсионного обеспечения в России исполняется четверть века. За это время негосударственные пенсионные фонды (НПФ) прошли через реформу по гарантированию накоплений, три раунда заморозки накопительной части и обрели регулятора в лице Центробанка. Президент Ассоциации негосударственных пенсионных фондов Сергей Беляков в интервью корреспонденту «Известий» Алине Евстигнеевой рассказал, как НПФ приспосабливались к быстро меняющимся правилам игры, и проанализировал пути развития российской пенсионной системы.

— Отрасли НПФ в этом году 25 лет. Как вы оцениваете пройденный путь?

— Пенсионная отрасль сформировалась, заняла свое место на рынке. Сегодня в России действуют 74 НПФ. Свои пенсионные накопления формируют 81 млн россиян. Из них 30 млн человек доверили свои накопления НПФ. Пенсионные накопления в совокупности составляют 4,1 трлн рублей, это 5% ВВП. Отрасль стала реальным партнером государства в решении его социальных задач и обеспечении социальной стабильности.

— Когда ваша ассоциация создавалась летом прошлого года, то ставила перед собой амбициозную задачу отстоять накопительную пенсию. С тех пор ее заморозили еще на три года...

— И это привело к еще большему сокращению пенсий для будущих пенсионеров. Мы видим, как сокращается коэффициент замещения. Если в 2015 году он был 35%, то в 2016 году — 34%. А к 2019 году упадет до 32%. Принятое решение о заморозке еще на три года было предопределено только одной задачей — залатать бюджетные дыры здесь и сейчас. Однако это не приводит к сокращению дефицита бюджета ПФР. Он даже увеличивается. Например, в 2014 году, когда был введен мораторий, дефицит распределительной пенсионной системы составил 1,7 трлн рублей, в 2015-м — уже 1,9 трлн, а в прошлом году — 2,2 трлн. По прогнозам Минфина, к 2019 году он вырастет до 2,3 трлн рублей.

Поэтому мы и сейчас продолжаем настаивать на сохранении накопительной пенсии. Принятое решение о заморозке до 2019 года может быть пересмотрено в случае пересмотра параметров бюджета. Мы надеемся, что наши аргументы будут услышаны.

— Каков ваш главный аргумент в пользу накопительной пенсии?

— Главный аргумент, как показывает практика последних лет и опыт зарубежных стран, это то, что невозможно обеспечить достойную пенсию, просто раздав деньги пенсионерам. Поэтому развивать нужно все компоненты пенсионной системы, а не только солидарно-распределительную. Кроме того, мораторий на формирование гражданами пенсионных накоплений обходится экономике в 1% ВВП в год.

Развивая рынок пенсионных накоплений, мы создаем условия для повышения пенсий граждан, снижая нагрузку на бюджет, поскольку часть своей будущей пенсии граждане формируют самостоятельно. При этом создается значительный инвестиционный ресурс для экономики.

— А как же сегодняшние пенсионеры? Ведь государство замораживает накопительную часть, чтобы выплатить им пенсии.

_ Судя по цифрам, этого не получается. Я уже сказал про дефицит ПФР. Анализ бюджета ПФР показывает, что заморозка никак не влияет на уровень пенсий нынешних пенсионеров. То есть на решение этой финансовой проблемы мы всё равно направляем средств меньше, чем необходимо. Получается, что и задачу достойного пенсионного обеспечения нынешних пенсионеров мы не решаем и у будущих пенсионеров деньги забираем.

— Заморозка была экстренной мерой. Сейчас время для таких мер уходит: инфляция замедляется, бюджет сводится, нефть дорожает. Возможно, настала пора прийти в Минфин с предложением реанимировать накопительную часть?

— Мы это уже сделали. Еще в августе прошлого года мы направили свои предложения о способах сохранения накопительной пенсии в правительство, Банк России, Минэкономразвития, в Минтруд и в ПФР. Речь шла о возможности временного снижения части страховых взносов, направляемых в обязательную накопительную систему с нынешних 6% до 1–2%.

В части финансовых возможностей от роста цен на нефть, похоже, на них уже выстроилась огромная очередь.

— Если в Минфин идти не хотите, может быть, пора в Минэкономразвития? Перед министром Максимом Орешкиным сегодня как раз стоит задача повышения темпов роста ВВП. НПФ могут помочь инвестиционному росту экономики?

— С Минфином у нас очень конструктивный и во многом результативный диалог. И Минфин, и Банк России нас безусловно поддерживают в необходимости сохранения накопительной пенсионной системы.

Именно Минэкономразвития поддержало идею сохранения накопительной системы в обязательном формате и наши предложения по временному снижению части тарифа страховых взносов, за счет которого формируются пенсионные накопления, до 1–2%.

Для обеспечения устойчивого экономического роста экономике нужен длинный экономический ресурс. Пенсионные деньги являются таким ресурсом. Отказ от такой модели их использования, полагаясь только на эффективность трат нефтегазовых доходов и сохранение сырьевой модели экономики, значил бы и отказ от стратегии экономического роста.

Практика показывает, что дополнительные доходы от экспорта сырья почти всегда означают увеличение возможностей для финансирования расходов бюджета и почти никогда не становятся инвестициями. Если нам действительно необходим рост экономики, нужно пересмотреть отношение к тому, что является его драйвером.

— Предложенная Минфином и Центробанком концепция индивидуального пенсионного капитала (ИПК) может стать выходом?

— Мы поддерживаем концепцию ИПК, поскольку это попытка защитить накопительную пенсионную систему. И она четко определяет права граждан на их накопления. Распоряжаться ими можете только вы. Их не отнять, не изъять, не заморозить. Но поддерживаем мы ее именно как способ развития накопительной системы. То есть как дополнение к обязательному пенсионному страхованию.

— При заморзке гражданам всё то же самое возвращают в баллах.

— Во-первых, забирают рубли, а возвращают баллы. Это нечестно. Баллы будут стоить ровно столько, сколько будет в состоянии обеспечить экономика. А экономика сейчас не растет. Ожидания роста минимальны. Кроме того, ухудшается демографическая ситуация.

Если мы не изменим модель экономического развития и не избавимся от сырьевой зависимости, мы еще сильнее будем отставать. У нас, по сути, нет выбора. Сейчас две обсуждаемые программы будущего развития России — и программа ЦСР Алексея Кудрина, и программа Столыпинского клуба Бориса Титова — предполагают изменение структуры экономики. В этом смысле пенсионные накопления являются важнейшим источником финансирования происходящих в экономике изменений и новой модели экономического роста. И не случайно в обоих документах говорится о необходимости сохранения накопительной пенсионной системы.

Отчасти следствие проблем в экономике мы наблюдали в 2016 году, когда индексация пенсий вместо 12,9% оказалась на уровне только 4%.

— А если нефть подорожает?

— Дополнительные поступления от нефтегазового экспорта не могут принципиально изменить ситуацию, поскольку сохраняют текущую структуру экономики. Кроме того, принято решение о том, что дополнительные нефтегазовые доходы не будут тратиться, а будут формировать резерв. Поэтому и актуальна наша идея о сохранении принципа софинансирования гражданами части своей пенсии.

Умная политика государства должна состоять в том, чтобы создавать больше возможностей для инвестирования и доходности таких инвестиций. В этом смысле пенсионные фонды являются партнерами государства в части выполнения социальной функции по достойному пенсионному обеспечению.

Попытка решить эту задачу только за счет государства обречена. Достойное пенсионное обеспечение может быть результатом эффективных вложений пенсионных денег, а не просто расходов бюджета. Ни один бюджет этого не выдержит.

— Как вы относитесь к идее повышения пенсионного возраста?

— Боюсь, что нам уже не избежать повышения пенсионного возраста. Если бы была альтернатива, я бы скорее под альтернативой расписался. Мне кажется, что дискуссия в правительстве по этому вопросу закончена. Речь идет только о том, когда и какими темпами это повышение произойдет. И на сколько будет повышен возраст для мужчин и женщин: до 63 и 60 лет соответственно, до 65 и 60, или до 63 лет для всех.

Точку невозврата по демографии мы уже прошли. То есть дальше ситуация будет только ухудшаться. Во многом поэтому это неизбежно.

— НПФы нередко обвиняют в том, что они не обыгрывают инфляцию.

— Такие заявления делаются на основе оценки работы фондов за 1 год. Если оценивать итоги инвестирования минимум за 5 лет, то ситуация принципиально иная. В целом индустрия на этом периоде доказала свою эффективность, несмотря на высокую инфляцию 2014–2015 годов, показав доходность на уровне инфляции. При этом клиенты каждого третьего фонда получили доходность выше инфляции.

Нельзя и неправильно оценивать эффективность институтов, которые управляют длинными деньгами на краткосрочном периоде. Это же подтверждает мировая практика. Крупные пенсионные фонды, такие, как пенсионные фонды Норвегии и Японии, в период кризиса не просто уменьшили свои показатели, а демонстрировали убытки. Но на 3–5-летнем и более длинном горизонте они всегда остаются доходными.

— Зарубежные фонды вкладываются в иностранные активы. Вы бы разрешили российским НПФ тоже инвестировать в Apple и Google?

— Сначала нужно снизить ограничения, мешающие инвестициям в бумаги российских компаний. По ряду причин, в том числе объективных, значительную долю в инвестиционном портфеле пенсионных фондов составляют государственные облигации, бумаги госкомпаний и депозиты.

В самой возможности инвестирования в такие бумаги, как Apple и Google, ничего плохого нет. С точки зрения доходности это более привлекательные инвестиции. Но в первую очередь нужно расширять возможности для инвестирования в российскую экономику.

— Центробанк в прошлом году разрешил НПФ инвестировать в высокотехнологичный сектор ММВБ. Это движение в правильном направлении?

— Да, но пока в политике регулятора превалирует оценка риска при совершении конкретной операции, вряд ли фонды будут брать на себя риски венчурных инвестиций. Если же переходить к оценке всего инвестиционного портфеля, то уверен, менеджеры фондов в состоянии грамотно распределять риски и инвестировать в бумаги высокотехнологичных компаний. При таком инвестировании высокий доход по одним проектам компенсирует возможные убытки по другим, так работает венчурное инвестирование во всем мире.

— Если бы вы были главой НПФ, как бы выглядел ваш инвестиционный портфель?

— Я не профессиональный управляющий, но какую-то часть я вложил бы в бумаги компаний, доходность которых обеспечена трафиком или тарифом. Это энергетика, инфраструктурные компании, концессионные соглашения (государственно-частное партнерство по эксплуатации госактивов. — «Известия»). Закон защищает концессию от и до, эта строка бюджета защищена от любого сокращения расходов. Также высокотехнологичные компании, которые демонстрируют хороший рост сейчас, может быть, агро. Меньшая часть была бы в акциях, большая — в облигациях, что-то было бы в ОФЗ и на депозитах в банках. Это наиболее ликвидные деньги, которые можно быстро снять и выплатить, если возникнет потребность. При этом, конечно, нужно оценивать не сектор экономики, а состояние конкретного актива.

— Если разрешить фондам вкладываться во всё что угодно, это повысит доходность?

— Это повысит риски. НПФы — консервативные инвесторы по сравнению с другими, поскольку в соответствии с законодательством они обязаны обеспечивать сохранность средств застрахованных лиц. Это заставляет очень внимательно относиться к рискам. Кроме того, политика Центробанка по наведению порядка на рынке и исключение недобросовестных участников заставляют фонды быть более ответственными.

— НПФ нередко обвиняли в том, что они наиболее охотно вкладывают деньги пенсионеров в бизнес своих собственников. Вы как к этому относитесь?

— Осуществляя любую операцию, фонд в первую очередь оценивает возможную доходность инвестиций и риски. Если риски таких вложений минимальны, доходность достаточно высокая, то почему я должен быть против? Я сейчас рассуждаю не столько как президент ассоциации, а как вкладчик того или иного фонда.

Кроме того, как я уже сказал, Банк России выстроил достаточно эффективную систему контроля за деятельностью пенсионных фондов, существенно снижающую риски проведения сомнительных операций. У нас налажен прекрасный контакт с регулятором. ЦБ обязательно прислушивается к мнению рынка. И это вызывает уважение.

— Какие задачи вы ставите на 2017 год?

— Основная задача — обеспечить такие решения в сфере регулирования пенсионных фондов, которые способствовали бы притоку средств в систему. Второй задачей является настройка системы регулирования пенсионных фондов таким образом, чтобы она расширяла возможности фондов в сочетании с качественным контролем за их деятельностью, а не убивала экономику и не стимулировала вложения исключительно в госбумаги.

Безусловным приоритетом является регулирование процесса переходов застрахованных лиц между фондами таким образом, чтобы прекратить хаос, царящий сейчас в этой сфере. Это требует принятия специального закона. Еще одним важным законом, который должен быть принят в этом году, является закон о вознаграждении фондов и их ответственности за результаты инвестирования.

Ну и по-прежнему приоритетной задачей для нас является сохранение обязательной накопительной системы.