Благотворительность меняется. Общепризнанным является тот факт, что «эпоха харизмы» в некоммерческом секторе подходит к концу. Еще каких-то пару десятков лет назад манера работы молодых российских активистов вызывала в памяти образ купцов допетровского времени: пешком и без карты — через полмира, без долгих формальностей — по рукам. Главное, чтобы от души, на совесть. Взаимное доверие, вера в добро, смелость и харизма конкретных людей были основой возрождавшейся в 1990-е российской благотворительности. Такие условия не предполагали предварительной проработки миссии, видения стратегических целей организации. Были просто те, кто нуждался в помощи, и те, кто без долгих раздумий и расчетов начинал помогать. Однако время идет вперед, и сейчас ведущие российские НКО подошли к следующему этапу развития — от точечного латания брешей к комплексному решению задач.
Изменилось и отношение общества к благотворительности — постепенно она становится нормой жизни. Признание в том, что ты доброволец или жертвователь, уже не придает твоему образу оттенка эксцентричности. В благотворительной сфере появляются активные и успешные представители бизнеса, помогающие pro bono своим профессионализмом, опытом и навыками. Конечная цель такого сотрудничества для обеих сторон вполне ясна — сделать социальный проект эффективнее.
А дальше часто происходит удивительная вещь: попытка создать «космический сплав» из бизнес-навыков и социальной помощи терпит крах. Почему? Ведь, казалось бы, пазл сложился: некоммерческий сектор готов к переходу от работы на голом энтузиазме к продуманной стратегии, а бизнес готов делиться опытом построения таких стратегий.
Неудача удивляет и расстраивает всех участников, однако главная причина, на мой взгляд, довольно проста: инструменты, которые хорошо и продуктивно работают в бизнесе, порой совершенно не подходят некоммерческим организациям. Бизнес-эксперты, настойчиво объясняя, что ключ ко всему — планирование и целеполагание, зачастую не учитывают, что при всей схожести инструментов мы работаем с разными исходными задачами.
Ведь что такое эффективность в бизнесе? Если по сути, то это объем полученной прибыли. Не секрет, что в большой коммерции продаются и покупаются прежде всего эмоции. Именно они выделяют конкретный товар в череде мало отличающихся друг от друга чайников и фотоаппаратов. Они придают даже технически безупречному товару остро необходимый сверхсмысл: обладатель авто элегантно превращается… в неотразимого покорителя вершин. Эта искусственная надстройка срабатывает на нашем стремлении восполнить дефицит главного: любви, заботы, уважения и принятия. Она может быть создана честно и быть привлекательной, но главный вопрос всегда останется прежним: вырос ли объем продаж? Если да — значит, работа ведется эффективно.
А что такое эффективность работы благотворительного фонда? Вроде бы ответ на поверхности: это оказание помощи как можно большему числу подопечных. Однако хорошо ли это, когда количество нуждающихся из года в год растет? Когда не уменьшается число детей-сирот и из года в год растет знакомая компания бездомных, приходящих поесть? Ответ очевиден. Поэтому предлагаю другую формулировку: эффективность работы благотворительной организации — это способность качественно изменить жизнь каждого подопечного.
Иногда для этого достаточно собрать деньги на операцию или сделать ремонт после случайного пожара. Но нередко случается, что проблему невозможно решить кардинально. Думая о таких подопечных, я часто вспоминаю замечательную фразу: «Нельзя прибавить дней к жизни, но можно добавить жизни к дням». Вернуть или добавить жизни к дням — вот наша цель. Мы эффективны, когда даже неизлечимо больной, улыбаясь, признается: «Я счастлив, несмотря ни на что».
Это потрясающе сложная и многогранная задача. Ее решение требует не только продуманной стратегии и комплексного подхода, но и большой самоотверженности, искренней доброты и глубочайшей эмпатии — то есть качеств, на которых не делается ставка ни в одной бизнес-модели. И одновременно требует высокого профессионализма сотрудников благотворительной организации во всем, что касается методов помощи. Будь то правильный уход, грамотная организация быта, медицинская, социальная и духовная помощь — всё, из чего, как из элементов конструктора, складывается ежедневная жизнь человека.
Конечно, как в бизнесе за понятием «прибыль» стоит множество косвенных критериев, так и в социальной сфере существуют показатели, по которым оценивают наш труд. Среди них — количество подопечных, стоимость помощи, ее виды, качество и многое другое. Они важны, но сами по себе не способны отразить суть. А она заключена в следующем: в центре всего для нас всегда будет человек — уникальный, неповторимый, сложный, многогранный, страдающий. И — заповедь о любви к нему.
Именно поэтому и существует парадокс в отношениях НКО и бизнеса: некоммерческий сектор благодарен тем, кто готов делиться опытом и навыками, но с осторожностью подходит к таким естественным для бизнеса вещам, как инновации, оптимизация и систематизация. Ведь при неумелом и поспешном внедрении они всегда влекут за собой усреднение и обезличивание. А для грамотного использования требуют не просто механической состыковки двух элементов, но и создания принципиально новой, адаптированной формы.
Мы готовы перенимать лучшее, но со стороны наших друзей и партнеров ожидаем готовности к конструктивному диалогу на равных, который потребует времени и терпения. Чтобы попытки благотворить быстрее, выше и сильнее не привели к потере главного — стремления и умения помогать конкретным людям, а не решать абстрактную проблему. Ведь наша эффективность — это прежде всего человечность. А наша миссия — эту человечность сохранить и приумножить.
Автор — руководитель благотворительных программ православной службы помощи «Милосердие» (Москва)
