Душевность грузинской сирени

В год своего десятилетия популярная грузинская группа «Мгзавреби» записала новый альбом — Iasamani. Его релиз состоялся на прошлой неделе, а большая московская презентация ожидается в одном из крупнейших столичных клубов Bud Arena во второй половине ноября. Сразу после выхода нового диска лидер коллектива Гиги Дедаламазишвили пообщался с обозревателем «Известий»

— В русском переводе название вашего нового альбома звучит пасторально и просто — «Сирень». Может, в нем скрыт какой-то переносный смысл?

— Слово «сирень» есть в большинстве наших песен, начиная с самых ранних. Это дерево или кустарник очень любим и мы, и любили наши предки. Мама рассказывала, что мой дедушка пришел на первое свидание с моей бабушкой с букетом сирени. Так что такое название для альбома давно напрашивалось (улыбается).

— Предстоящий московский сольник «Мгзавреби» считается презентацией. А если бы акцент делался на десятилетии группы, наверное, пригласили бы на сцену кого-то из дружественных коллег. Появился у вас такой близкий круг?

— Позвали бы Евгения Гришковца, украинскую команду ТНМК, Сашу Гагарина из «Сансары». Конечно, хотелось бы и Юрия Шевчука пригласить. Но я с ним незнаком. Однако, группа ДДТ нам очень нравится. Первые песни, которые мы исполняли у костра или где-то в своих компаниях, были песнями Шевчука.

— Интересно. Вы ведь взрослели уже в постсоветскую эпоху. Многие грузины твоего поколения весьма относительно знают русский язык. Чем вам близок Шевчук?

— Точно не могу сказать. Но в Грузии он всегда собирает аншлаги на крупных площадках. Есть еще несколько российских артистов к которым в нашей стране такой же интерес — Земфира, «Мумий Тролль», «Машина Времени». У нас, к слову, в столичной филармонии висит афиша, напоминающая, что один из первых советских рок-фестивалей состоялся именно в Тбилиси (знаменитый фестиваль «Весенние ритмы» в марте 1980 года. — «Известия»).

— А из грузинских музыкантов кто-то повлиял на ваше становление?

— Для нас ориентиром являлась классная грузинская команда «33 А». В 1990-х это был наш местный Oasis. Они и еще группа «Зумба» совершили определенный прорыв в сознании молодежи. Помимо актуальной музыки, эти ребята делали еще и нетипичные для грузинского менталитета вещи. Скажем, если в какой-то момент у них не было кассовых концертов, они могли, например, выступить в подземном переходе. Обывателей такое шокировало. Как это — играть не ради заработка, а просто потому, что хочется играть?

К музыкантам в Грузии тогда относились не слишком серьезно. Времена были суровые. Всех интересовал бизнес. А нам импонировало отношение этих групп к жизни. Мы находили в нем стимул для своего развития. И знакомство с Нино Катамадзе в 2007 году — тоже значимый для меня факт, и встреча с Ираклием Чарквиани. Вообще в том поколении, что заявило о себе в 1990-х, было много душевно чистых, смелых и искренних людей.

Помнится, Роберт Кухианидзе, лидер одной из старейших наших рок-групп «Аутсайдер», в начале 1990-х выступал в Кутаиси. В ту пору это был весьма криминальный город, где жило немало «воров в законе». И вот на концерте, проходившем на центральной площади, он весьма жестко высказался в отношении таких людей и стал первым, кто посмел публично сказать о серьезной общественной проблеме. Вот такие ребята укрепляли нашу веру в то, что быть музыкантом — хорошо.

— А тебе лично приходилось преодолевать чье-то неприятие?

— Косвенным образом. Когда в детстве я занимался музыкой, до школы меня провожал дедушка, носивший мои нотные тетради. Он сам был дирижером, окончил консерваторию. Если бы я самостоятельно ходил с нотами на занятия, парни из моего двора стали бы меня дразнить. Дедушка всё понимал и носил мои ноты так, чтобы никто не видел. Создавалось ощущение, что мы с ним просто гуляем.

— Ты упомянул Евгения Гришковца. Некоторые по сей день считают, что без совместного проекта с ним у «Мгзавреби» вряд ли бы получилось пробиться к российской публике. Давно встречались с Гришковцом?

— Мы общаемся. В нашем российском признании действительно есть большая его заслуга. В то же время, мы правильно сделали, что остановились на одном совместном проекте. Мне кажется, дальше бы началось повторение пройденного.

— А сейчас вы не повторяетесь? Музыкантам часто кажется, что каждый их новый альбом уникален. Как вы решаете проблему самоцитирования?

— Мы не стараемся избежать этого. Все группы, которые мне нравятся, на протяжении многих лет играют приблизительно одну и ту же музыку. Мы тоже понимаем, записывая новые вещи, что сильно от себя не уйдем. Если только не поменять кардинально состав и жанр. И вместо фолк-рока начать играть, допустим, электронику. Наша музыка строится на акустической гитаре. Если перейдем к чему-то иному, получится другой проект.

— А вы уверены, что «Мгзавреби» сейчас попали именно в свою нишу? Может ваш слушатель где-то рядом, не на рок-фестивалях? Вы же начинали с выступлений в театрах.

— Да, первые три года мы отказывались от концертов в клубах и заведениях, где люди параллельно с действием на сцене что-то выпивают, едят. Но потом привыкли к клубам и когда попали обратно в театр, атмосфера там показалось какой-то пустой и тихой. Публика сидит в креслах так, словно ей ничего не нравится.

Я не знаю, какова наша аудитория в России, главное, что она не маленькая (улыбается). А в Грузии сейчас это самые разные люди, включая детей. Но первые слушатели — наши соседи. Сегодня они высказывают свое мнение, увидев нас в какой-нибудь программе по телевизору. А раньше мы фактически для них играли премьеры, поскольку репетировали в мой квартире в хрущевке. Все соседи слушали и знали наш репертуар. А когда было жарко, мы еще и окна открывали. 

— Вам наверняка уже кто-нибудь из продюсеров предлагал почти беспроигрышный ход: записать кавер-версии популярных грузинских хитов, которые можно хорошо продать и для корпоративов, и для всяких телешоу?

— Много чего предлагают. Но я против этого. Нам раньше и из зала порой кричали: давайте, «Сулико» спойте, «Тбилисо», «Арго», «Чито-гврито» и т.д. Нет. Мы собрались не для того, чтобы петь каверы. У нас нет чрезмерных амбиций. Мы просто ребята, которые исполняют собственные песни. Они кому-то нравятся, кому-то нет. Но это — наша музыка. 

— А Меладзе, Гвердцители и Брегвадзе не отказались вместе исполнить для большой телесъемки ту же «Тбилисо»…

— Так они хорошо поют, я так не смогу. Поэтому стараюсь брать публику другим — харизмой, душевностью, разговорами... (улыбается).