Что мы должны дать ребенку в первую очередь? Вся «прогрессивная общественность» уже ответила на этот вопрос: зачем нужна книга, если любые тексты давно упакованы в электронную память и легко находимы в Сети? С другой стороны, минувшим летом на Красной площади несколько дней гудела многолюдная книжная ярмарка, и были ей «все возрасты покорны». Может, «книжники» просто отстали от жизни и скоро вымрут, просто это еще не так заметно?
Плюс к любым (всем!) текстам в смартфоне имеются еще игры, в том числе сетевые, мультфильмы, кино, самые различные развлекательные и информационные ресурсы, социальные сети, дистанционное образование и коммуникация, коммуникация, коммуникация… Зачем же нам книга? И зачем она ребенку?
Печатная революция XV века на базе наборного металлического шрифта сделала книгу доступной каждому. Именно массовая печатная книга обеспечила появление массового человека, способного иметь собственное суждение обо всём. И не только на основании доступа к знанию, грамотности, но и — и это главное — на основании ставшей общеобязательной практики самостоятельной работы с текстом, практики чтения и понимания. Без этой книги — как условия любой человеческой активности — мы не имели бы ни действительной демократии, ни просвещенной монархии — вообще ничего того, что мы называем личностью и, как кажется, всё еще ценим.
Книга суверенна. Текст в ней нельзя изменить властью системного администратора. Бумага выдерживает сотни лет хранения и не зависит от сложных технических систем, которые сегодня есть, а завтра их может уже и не быть. Книга самодостаточна. Ее слова не отсылают нас никуда, кроме ее собственного текста. Она есть самостоятельный материальный мир. Ждущий освоения читателем, его воображением, его сознанием. Всё то, что считается достоинством сетевого гипертекста и сетевых страниц, для книги как раз неприемлемо. Книга обособлена обложкой и титулом, она приглашает к себе и только к себе. Сколько книг — столько и миров. По сравнению с книгой Сеть — это место, которое везде и нигде. А чем еще может и должна быть коммуникация?
Знаковые машины, в эпоху массового строительства и развития которых мы вступили, потребовали от нас соразмерную плату за свою эффективность и производительность. Концепция «человеко-машинных систем», в 60-х годах прошлого века представлявшаяся спорной и проблемной, сегодня обрела определенность. Во-первых, человека надо заменить знаковой машиной везде, где только возможно. А там, где пока нельзя, максимально подогнать мышление и деятельность человека под машинный тип, обеспечить сопряжение человека с машиной, машинизировать его. То есть главной в связке «человек-машина» будет, конечно же, машина. Недаром гениальный Фрэнк Герберт, автор «Дюны», вышедшей в 1963-м, описывал в романе джихад против компьютеров как неизбежный этап «истории будущего».
Видеоигра не требует от потребителя сознательных усилий по воссозданию мира. Игрок предельно пассивен, он погружен в готовую визуализацию, ему не нужно совершать никаких мысленных действий. Просмотр видеоклипа необременителен. Всё, что нужно узнать или пережить, должно уложиться в одну минуту. А что? Ведь реклама товаров с этой задачей успешно справляется. Есть у такой технологии и оправдательная идеология в виде известной пост-модернистской догмы: якобы человек устал от «больших нарративов» (повествовательных текстов), они суть источник тоталитаризма на культурном и мыслительном уровне. То есть и «Капитал» Маркса, и «Войну и мир» Толстого именно по принципу «сверхобъема» мы равным образом должны выбросить на свалку. Такие «сверхтексты» требуют от человека сверхусилий по их освоению, а значит, делят людей на сильных и слабых в этом отношении, а потом сильные навязывают свое мнения слабым, используя непосильные для последних текстовые и смысловые структуры. Никого, правда, не смущает появление седьмых «Звездных войн» или «Людей Икс». Но они и усилий никаких не требуют от зрителя.
Пропущенный через технологию машинизации сознания человек не способен сколько-нибудь долго самостоятельно концентрировать свое внимание, сам организовывать свою память. Собственно, его сознание уже не индивидуально, оно на 90% вынесено в сетевое пространство и управляется его протоколами. Такой человек очень важен для общественных систем всеобщей управляемой демократии, век которой вот-вот закончится и сменится информационным постдемократическим тоталитаризмом. Не будучи занят ни в какой деятельности, кроме имитации, такой человек обязан быть полностью предсказуемым и управляемым. То, что раньше делалось с помощью социальной утопии, светской веры, теперь будет делаться с помощью прямого информационного программирования поведения массового индивида.
Логично в такой общественной системе заменить родителей и педагогов техническим устройством, иначе дети ненароком могут стать людьми и начать выламываться из цифровой клетки. То, что книга — это орудие свободного человека перед лицом «нового» машинного мира, Рей Бредбери внятно объяснил еще в 1953-м в антиутопии «451 градус по Фаренгейту». Сегодня эти предсказания начинают сбываться. Человек остается человеком до тех пор, пока он способен воссоздавать мир из слова усилиями своего сознания и мышления. И ребенок учится делать это, в 20-й раз перечитывая любимую книгу. На бумаге. Ту, которую ему дали мы, его родители.
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
