Ушел из жизни Владимир Зельдин. Он давно уже был человеком-легендой, единственным и старейшим артистом в мире, сохранившим творческую активность, даже перейдя Рубикон столетия.
Его не стало, и осиротел не только театр, которому он отдал, почитай, всю свою жизнь. Не только кино, которое сделало его всенародным любимцем. Осиротела художественная жизнь нашего общества, которую уже много десятилетий трудно себе было представить без искусства, темперамента и иронии этого поистине великого исполнителя.
Он был человеком театра до мозга костей. Актерское мастерство, музыка и танец, владение пластикой и сценической речью делали его незаменимым во всех театральных коллективах, где он работал. Сцена была его жизнью, а в жизни он всегда, до последних лет чувствовал и вел себя как на подмостках.
По стопам отца он собирался стать музыкантом, был какое-то время трубачом в оркестре и на всю жизнь сохранил навыки владения и музыкальными инструментами, и вокалом. В начале тридцатых годов он неожиданно для самого себя поступил на актерский курс в производственно-театральные мастерские при театре МГСПС — позднее он стал Театром имени Моссовета, где и началась театральная карьера молодого актера.
В кино Зельдин попал почти случайно. Рассказывают, что ассистентка Ивана Пырьева заметила его в 1940 году на сцене Театра транспорта (позднее — Театр имени Гоголя), где он тогда выступал в спектакле «Генеральный консул» в роли рядового Гоглидзе. Она и порекомендовала его режиссеру, искавшему исполнителя с кавказским темпераментом для комедии, которой было суждено стать легендарной, — «Свинарка и пастух». Дуэт Владимира Зельдина — Мусаиба и Марины Ладыниной — Глаши вошел в историю как символ межнациональной любви и гармонии в СССР.
В рамках этой мифологии за Зельдиным на сцене и на экране закрепилось амплуа характерного актера на роли представителей национальных меньшинств, каким он нередко воспринимался массовой аудиторией. А ведь достаточно посмотреть на список его ролей, чтобы убедиться в широте творческого диапазона его таланта, возможности которого он непрерывно расширял: Теодоро в «Собаке на сене» Лопе де Вега, Антифол Сиракузский в «Комедии ошибок» Шекспира, Фердинанд в «Коварстве и любви» Шиллера, Дон Кихот в мюзикле «Человек из Ламанчи» и, конечно, Альдемаро в легендарной постановке «Учителя танцев» Лопе де Вега в Центральном театре Советской армии. Из последних театральных работ можно вспомнить главную роль в спектакле «Танцы с учителем», поставленном в 2005 году, роль Мессершмана в «Приглашении в замок» Жана Ануя и Кутузова в музыкальном спектакле «Давным-давно». Он по-прежнему отдавал предпочтение представлениям, требовавшим от него безупречной физической формы. В этом отношении показательно, что в 2013 году Владимир Зельдин принял участие в проходившей в Москве эстафете олимпийского огня, став на два месяца старейшим факелоносцем за всю историю Олимпиад.
Среди его кинематографических работ можно вспомнить эпизодические, но запоминающиеся роли в классических шедеврах отечественного кино: «Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна, «Сказание о земле Сибирской» Ивана Пырьева, «Карнавальная ночь» Эльдара Рязанова, «Повесть пламенных лет» Александра Довженко.
Кроме того, конечно, он сыграл десятки ролей в фильмах и спектаклях, где можно было запомнить только его одного. Такова судьба подлинных звезд — играя разные роли, Владимир Зельдин всегда играл самого себя, и именно за это его любили и будут любить зрители как театральную легенду и кинематографического героя. Он навсегда останется с нами, причем не только со специалистами — театроведами и киноведами, но и со зрителями, разные поколения которых благодаря новым экранным технологиям будут иметь возможность вновь и вновь возвращаться к созданным им экранным и сценическим образам.
Автор — президент Гильдии киноведов и кинокритиков России
