Средний класс и его самочувствие — одна из любимых тем аналитиков, что легко объяснить его важностью для экономики. Средний класс — высокообразованная и высококвалифицированная часть общества, что определяет его ключевую роль в процессе производства товаров и услуг. В то же время средний класс — главный массовый потребитель качественных товаров и услуг, поэтому его потребительские предпочтения тщательно изучаются, под его вкусы подстраиваются производители. Численность среднего класса давно стала критерием оценки экономического и социального развития страны: чем многочисленнее средний класс, тем более устойчивой видится социально-экономическая ситуация в стране.
Кого же стоит отнести к этой социальной группе? Четких определений среднего класса нет, но интуитивно понятно, что это группа между бедными и богатыми. При этом уровень дохода в семьях среднего класса должен быть достаточно высоким, чтобы покрывать не только базовые потребности в еде и одежде, но и обеспечивать некоторый потребительский выбор, а в идеале приближаться к стандартам потребления, принятым в западных странах. В нашей стране это означает, что к среднему классу следует относить семьи с душевым доходом, существенно превышающим средний показатель! Более точные оценки делать трудно из-за некоторой расплывчатости определения самого среднего класса и резких изменений экономического ландшафта в стране. Этот «уровень входа» также существенно зависит от региона — в Москве он примерно в два раза выше, чем по стране в целом. Поэтому кроме доходных характеристик стоит обратить внимание на другие определяющие факторы принадлежности к среднему классу. Непременным атрибутом является высокий уровень образования и социальный статус; умственный, высококвалифицированный труд; владение определенной собственностью из престижного списка (недвижимость, машина, сбережения); и, наконец, самоидентификация. Даже формально богатые люди, продолжая вести образ жизни среднего класса, например, работая по найму, охотно к нему себя относят. А люди с высоким социальным статусом и образованием (врачи, учителя…), как правило, не сомневаются в своей принадлежности к среднему классу, несмотря на недостаточный уровень доходов для поддержания стандартов потребления. А значит, и потребительский выбор, и жизненная стратегия «самоидентифицировавшихся» в средний класс тяготеют к приоритетам среднего класса (например, ценность хорошего образования для детей).
В развитых странах средний класс достаточно многочисленный – к нему относят около 50–70% населения. В 2013 году в России, по оценкам, эта группа достигала 20–25% населения, а на периферии среднего класса находилось еще 15–20%, что укрепляло надежды властей относительно возможности быстрого роста численности среднего класса. Но этим прогнозам не суждено было сбыться. Падение доходов вынуждает население существенно менять структуру потребления. Средний класс уже сократился, а его потребительское поведение все больше напоминает выбор бедных.
Население осознало и признало, что нынешний кризис — это надолго. Согласно опросам «Левада-Центра», подавляющее большинство населения считает, что кризис продлится больше двух лет, а по оценкам Минэкономразвития, доходы россиян и в 2018 году останутся ниже уровня 2014 года. Ответом на этот вызов стало сокращение потребления в принципе, отказ от дорогих товаров в пользу более дешевых аналогов (включая и продукты питания), сокращение расходов на образование, медицинские услуги, отказ от крупных покупок. Для среднего класса эти тенденции выглядели столь же выраженно, как и для других групп населения. Хотя обычно в момент шока доходов средний класс стремится найти дополнительные доходы, подработки, выйти в малый бизнес и прочее, сейчас эта тенденция не выражена. Частично это можно объяснить особенностями структуры российского среднего класса.
В странах Запада основу среднего класса составляют служащие частных компаний, мелкие бизнесмены, врачи, учителя, юристы. Как мы уже упоминали, доходы врачей и учителей у нас в стране не дотягивают до среднего класса, а мелкий бизнес относительно малочисленный в принципе. Основу российского среднего класса, более его 50%, составляют чиновники и служащие государственных компаний, которые напрямую связывают оценки своих жизненных перспектив и благополучия с государством и его политикой. Это естественным образом объясняет отсутствие политического запроса от российского среднего класса на представительство. Интересы его значительной части и так представлены и учтены государством. И значительную часть ответственности и забот за свое будущее благосостояние эта часть среднего класса охотно вручает государству. То есть, если средний класс западных стран экономически независим и самостоятелен, то в нашей стране патерналистский образец доминирует даже в этой группе. В трудную минуту большая часть среднего класса развернулась в сторону государства и ожидает его поддержки.
А ресурсы государства ограниченны. Доходы бюджета изрядно сократились, дефицит бюджета вырос, средств в суверенных фондах все меньше. И восстановление доходов бюджета очень проблематично, если впереди длительный период низких цен на нефть. Это определяет направление адаптации к новой реальности: мы видим это в снижении притязаний и принятых стандартов потребления. Марина Красильникова из «Левада-Центра» называет это снижение притязаний выбором «достойной бедности»: целью становится удовлетворение текущих потребностей, а в остальном — упование на государство и его поддержку, придет она или не придет.
Это мало похоже на стратегию лягушки, которая, попав в крынку со сливками, не утонула, а взбила масло и выбралась. Может быть, стоит ждать со временем оживления предпринимательской активности и роста числа стартапов, которые затеет средний класс, чтобы компенсировать падение доходов и вернуться к более привычному образу жизни. Но пока это не самый вероятный сценарий.
Автор — директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка
