Владимир Пресняков: «Дуэт с Кристиной Орбакайте — прочитанная книга»

19 августа на летней сцене столичного «Крокус Сити Холла» с сольным концертом выступит Владимир Пресняков-младший. Накануне вечера «для солидной публики» певец пообщался с обозревателем «Известий».

— Многие российские артисты в августе предпочитают отдыхать или гастролировать по курортам...

— Отказываться от хороших предложений незачем. К тому же место, где я буду выступать, похоже на клуб. А я очень люблю клубные концерты. Осенью планирую большой сольник в Yotaspace. Под него мы готовим компьютерную графику и другие визуальные решения. Собираюсь исполнять много новых песен. Хочется, чтобы публика увидела меня несколько по-другому. 

— Твой последний студийный альбом «Нереальная любовь» вышел пять лет назад. С тех пор у тебя получаются преимущественно каверы и дуэты.

— Вот недавно еще один записал — песню «Мама» с Лигалайзом (рэпер Андрей Меньшиков. — «Известия»). Он, кстати, тоже давно не записывал альбомов, а тут решил записать. И я задумался: почему бы и мне не вернуться к студийной работе? Столько материала накопилось, задумок разных. А когда на одном дыхании послушал новый альбом Coldplay, еще больше вдохновился. Сам себя начал подгонять: «Давай, давай, действуй, Володя! Ты умеешь это делать». При этом не собираюсь гнаться за модным звучанием, искусственно молодиться. Буду делать добротную лирику.

— В начале лета презентовали фильм Михаила Довженко Poka Net, музыку к которому написал ты. Доволен результатом?

— Для меня это был эксперимент. И, кажется, удачно получилось. Многие саундтрек отметили. Позвонил, скажем, Федя Бондарчук, сказал: «Чувак, надо обязательно что-нибудь вместе сделать». Я вообще много экспериментировал за последний год. Увлекся продюсированием. Благодаря «Главной сцене», где сидел в жюри, довелось увидеть множество интересных исполнителей, которые в принципе не в формате российского ТВ. Группа «Квинтенза» или «Рекорд-оркестр». Чумовые ребята. Для подобных музыкантов хочется писать музыку, делать аранжировки, снимать клипы, продвигать их в интернете, на радио и т.п. У меня хорошая «чуйка». Я понимаю, что нужно новому поколению.

— Сына Никиту продюсировать не планируешь?

— Он сам себе продюсер. Всё знает. Для него не существует никаких авторитетов. Конечно, он слушает, оценивает то, что делаю я. Но в собственном творчестве хочет самостоятельности. Сейчас его увлекает только тяжелая музыка.

У него был жуткий период, когда он читал всякие негативные комментарии в интернете. «Куда ты лезешь с такой фамилией» и прочее. Естественно, он сильно переживал. Но постепенно добился того, что его стали воспринимать не как носителя известной фамилии и участника проектов со своей бабушкой (Алла Пугачева. — «Известия»), где публика умилялась: «Ах, какой чудный мальчик», а именно как самостоятельного музыканта.

— Ты в его годы тоже был максималистом и не принимал советов, в том числе от отца?

— Я был немножко другой — мягче, гибче. Похитрее, возможно. Для меня отец (Владимир Пресняков-старший, известный  саксофонист. — «Известия») являлся большим авторитетом. Я слушал советы, никогда не пререкался, но поступал по-своему. А Никитон — не слушает.

— В творческом плане с супругой Натальей у тебя такая же история, как с Никитой? Продюсировать ее невозможно?

— Да. Если бы у нас возник союз певицы и мужа-продюсера, мы бы не были такой парой. Она — настоящая моя подружка. А иначе потребовалась бы жесткая субординация. Я вижу, как Макс Фадеев общается со своими артистками, как Костя Меладзе строит отношения. У нас — другое.

— Одни артисты сохраняют стабильную популярность на протяжении всей карьеры, другие движутся по синусоиде: взлет, спад, новый подъем. По-моему, ты из второй категории. Когда-то был абсолютным лидером отечественной поп-сцены, затем слегка ушел в тень. Трудно давался такой переход?

— Не очень. Но знаю людей, для которых такие перемены оказались крайне жесткими. Вплоть до самоубийства. Я тоже в свое время переживал определенный спад популярности. Но не трагически. Это была середина 1990-х. От различных разочарований в личной жизни и проистекали весь прочий пессимизм и апатия.

Как ни странно, из такого состояния меня вывела публика. Фанаты и поклонники. Промоутер Андрей Агапов предложил мне тогда сделать концерт в Кремлевском дворце. Я удивился: «Какой Кремль? О чем ты говоришь?». И вдруг полный зал — мы собрали в Кремле три аншлага подряд. Только что думал, что никому не нужен, а оказывается — всё не так мрачно.

Вообще у такого артиста, как я, существует три этапа. Первый — большая популярность. Второй — о тебе подзабывают, а затем вспоминают на волне ностальгии: «О, это же «Зурбаган», наша молодость и т.д.». Этот этап у меня где-то сейчас заканчивается. Далее третий этап — признание, уважение. Надеюсь, я к нему приду. Мне нравится жить надеждой.

— Десять лет назад ты с Леонидом Агутиным лихо стрельнул хитом «Аэропорты». Сегодня ощущаешь, что тебе необходима новая, столь же удачная песня?

— Ощущаю. Но вообще-то самих себя мы продюсировать не умеем. И если я начну просчитывать что-то для своего репертуара, вряд ли достигну положительного результата. Тут всё должно произойти случайно.

— А если кто-то со стороны, полагая, что придумал выигрышный ход, предложит тебе дуэт с Кристиной Орбакайте?

— Мне этого никто не предложит (улыбается). Зачем? Это прочитанная книга. И чего ее листать повторно? Неинтересно ни ей, ни мне. А главное, я думаю, это неинтересно людям. Хотя один известный композитор предлагал что-то подобное. Но мы не сошлись во мнении по этому вопросу (смеется).