«А чо? Это же прикольно!» — вот, пожалуй, главный аргумент за ловлю виртуальных карманных монстров в нашем с вами реальном пространстве. В этом аргументе есть всё необходимое для самообоснования в глазах его сторонников. Отказ от какой-либо культурной традиции. Готовность быть придатком к машине-автомату. Радость от слабоумного поведения. Необходимость занять пустое время безделья, на которое обречен современный лишний человек, не удостоенный быть взятым в осмысленную деятельность. Эта штука будет «посильнее «Фауста» Гёте». И даже парламент может с ней (не дай-то бог) не справиться.
Но хочет человек с ума сходить — туда ему дорога, если он, конечно, совершеннолетний и дееспособный. И если от этого нет вреда и помех другим людям.
А вот с этим уже сложнее.
Если Сбербанк собирается продавать покемоноловам страховки от полученных при покемоноловле травм, то кто будет платить тем пострадавшим от покемоноловов в процессе покемоноловли, которые сами в этом деле — ни сном, ни духом, в смысле — ни покемоном? Я, например, в принципе не хочу, чтобы этим делом занимались рядом со мной, поскольку не настолько человеколюбив, чтобы с радостью созерцать идиотов в процессе их идиотизма.
То есть на простом, бытовом, экономическом уровне возникает вопрос.
Эта игра невозможна без использования реального пространства. И всё это пространство не чье-то личное, а наше с вами, общее, городское или страновое. Без него никаких денег эта игра своим бенефициарам принести не может в принципе. А они, между тем, за несколько дней уже «подняли» около $8 млрд на одной только капитализации. И явно предвкушают дальнейшие финансовые поступления.
Так не хотят ли бенефициары заплатить и мне, и всем нам за реальное и очень выгодное коммерческое использование нашего пространства? А перед тем — получить разрешение на его использование «в строго отведенных местах»?
Ловля покемонов в реальном пространстве вовсе не остается личным делом покемонолова в отличие, например, от катания на роликах, велосипеде и скейтборде, а представляет собой как раз продолжение очень выгодной деятельности компании по производству данной игры. Ну, так пускай получит землеотвод эта компания, заплатит аренду, построит покемонодром на манер «Диснейленда» и работает — как все в бизнесе аттракционов и развлечений. Только почему-то кажется, что тогда вся коммерческая и иная привлекательность данного мероприятия сильно снизится.
Почему-то этот простой экономический аргумент пока не прорезался. «За лохов» нас вполне себе можно держать и делать на нас сумасшедшие бабки.
Разумеется, можно с помощью виртуальных «якорей» в реальном пространстве водить по этому самому пространству толпы «заякоренных». И при желании и необходимости направлять их в нужное время в нужное место. При этом очевидно, что информация об участниках игры, включая их перемещение, местоположение, последовательность совершаемых манипуляций, пригодна для обработки в самых разных технологиях «больших данных».
Еще один серьезный подводный камень кроется в том, что мотивация для участника игры не связана с предметностью конкретного рыночного товара или услуги и замечательна именно своей абстрактностью, чистым активизмом. А это значит, что на такой модели вполне успешно может отрабатываться инструментарий управления массовым активизмом с загрузкой смысла «извне». Не говоря уже о возможности пользоваться этой технологией в сугубо криминальных целях.
Сколько таких мифологически-активистских групп вошло, скажем, в состав «Правого сектора» в Киеве, когда надо было переходить от слов к делу и показать Януковичу и «Беркуту» качественное «ненасильственное насилие»! А ведь изначально основная масса участников группировалась именно вокруг безобидных ролевых активностей типа игры в мир Толкиена.
В общем, покемоноловля дает сто очков вперед любому флешмобу, так как она тотальна, а флешмоб — локален и требует конкретного повода. И монстрации отдыхают — поскольку тут монстры унифицированы и размножены в промышленных масштабах без самодеятельности участников.
Всю эту предыдущую активность с внешним смысловым управлением покемоноловля должна еще раз системно организовать и системно усилить.
И, наконец, разве не полезно разведывательному сообществу (точно не нашему!) иметь в России в реальном времени десятки агентов с камерами в нужном месте в нужный момент — да хоть в правильном коридоре власти, хоть во время научного эксперимента? А в промежутках картографировать нашу территорию, наши дома, лаборатории, заводы с точностью до квадратного сантиметра... Разработчик Pokemon Go — компания Niantic Labs основана неким Джоном Хэнком, который чуть раньше создал проект для картографирования поверхности — Keyhole, Inc. Проект финансировался венчурным фондом In-Q-Tel, созданным ЦРУ в 1999 году.
Так что связей разработчиков игры непосредственно с ЦРУ никто особо и не скрывает. А чо? Это же прикольно!
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
