Сергей Сенин: «Музей Гурченко должен быть филиалом Музея Москвы»
В театре «Геликон-опера» открылась выставка «Артистические образы Людмилы Гурченко». В экспозиции семь костюмов и аксессуары. О судьбе всей коллекции и музея-мастерской корреспонденту «Известий» рассказал муж народной артистки, продюсер Сергей Сенин.
— У Людмилы Марковны было порядка 800 костюмов. Где они хранятся?
— Из этих 800 — две сотни костюмов, сделанных самой Люсей. Все они хранятся в нашей квартире — той, что сейчас Музей-мастерская. Мы открылись в прошлом году в день рождения Люси, 12 ноября. Под костюмы отдана комната, в которой стоят вешалы, на них развешаны платья. А часть костюмов, которые нуждаются в реставрации, находятся в горизонтальном хранении. По-хорошему, костюмы нужно так хранить, чтобы не рассыпались. Когда Люся жила в этой квартире, она с ними общалась, разговаривала, носила, меняла, улучшала, реставрировала. Ну а сейчас мы пытаемся всё это просто сохранить.
— Музей уже стал общедоступным?
— Конечно, нам бы этого хотелось, но для квартиры это сложно сделать по ряду понятных причин. Пока там проводят экскурсии и мастер-классы. Приходят студенты ВГИКа, Строгановки. Чтобы эти костюмы увидело как можно больше людей, надо иметь другое помещение. Это должен быть музей со свободным входом, нормальной ценой на билеты. Как раз то, чем мы сейчас занимаемся.
— Как вы умудряетесь жить в музее?
— Я снимаю угол с собаками. Если жить в музее, это будет квартира со всеми вытекающими последствиями: там надо спать, что-то готовить, собаки нет-нет да и поднимут лапку там, где не нужно. Поэтому я принял такое решение. Оно не навсегда. Я очень люблю эту квартиру, мне нравится месторасположение. Это было наше любимое с Люсей место в Москве — Патриаршие пруды. Но пока так. Я надеюсь, что рано или поздно появится помещение, где мы сможем всё это разместить, и вот тогда заживем с собаками.
— Какое помещение вам представляется оптимальным?
— Я бы хотел, чтобы на уровне филиала, например, музея Москвы открылся бы Музей-мастерская Людмилы Гурченко. Мы выполнили главную задачу — сохранили ее наследие, всё описано, отснято. У нас есть попечительский совет, серьезные люди, которые помогают, но это не вопрос денег. Помещение — вопрос заинтересованности города или государства. Меценатство — хорошая история, но временная. Меценаты уходят из жизни, а вместе с ним уходит финансирование. Если оно не подхватывается законом, государством, городом, департаментом, теми, кто наследие гарантированно сохранит. Я счастлив жить в окружении всей этой красоты, но хочется ею поделиться. Это как с хорошей книгой, прочел ее — и хочется рассказать. Выставка костюмов Люси — то же самое, по сути.
— Людмила Марковна и сама была замечательной рукодельницей. Откуда это у нее?
— Очень долго были в стране времена дефицита. Купить было нечего, а красиво одеваться — часть профессии. Люся всегда умела многое делать руками. За время, пока ее не снимали, она научилась терпеть и ждать. Ждать роли, приглашения... Нет ничего более тоскливого, когда ради кадра в 10 секунд тратится порой целый день. В свободное время она всё время что-то мастерила, шила, вышивала, расшивала бисером. У нас этот бисер был по всей квартире. А работать с ним — такое усердие, терпение, труд. У Люси была внутренняя потребность в этом.
— Какой она размер носила?
— С молодости ее размер не менялся. Сейчас все по-разному измеряют. На наш российский размер — 40–42.
— А зачем вы выставляли костюмы Гурченко на Блошином рынке?
— Ну а как же, это любимое место Люси. Там под выставку был отдан целый павильон. И театр «Геликон-опера» она очень любила. Дружила с Дмитрием Бертманом, бывала здесь на спектаклях. Сейчас здесь появится именная гримерная Людмилы Гурченко. Вот и табличку уже изготовили.
— В ней будет что-то напоминать о Людмиле Марковне?
— Мы подумаем и решим с Дмитрием Александровичем Бертманом. Это должен быть какой-то предмет, который не требует особого ухода. Но точно — не костюм от Гурченко. Наряды нужно хранить бережно.
