Заговор в Большом театре
Этой премьерой Большой театр отметил сразу два юбилея. В 1906 году опера Даргомыжского по одноименной «маленькой трагедии» Пушкина впервые появилась на его сцене, а в 1976-м вернулась со звездным составом: Атлантов (Дон Жуан), Синявская (Лаура), Милашкина (Донна Анна).
Кем через 40 лет останутся в истории театра нынешние исполнители — еще вопрос, но уже сейчас можно отметить яркую певицу и актрису Агунду Кулаеву. Ее Лаура, начиная с первого появления и до своей безвременной кончины, держит зал в напряжении.
«Позвольте, какая кончина? — спросит знаток русской оперы. — Ни у Пушкина, ни у Даргомыжского об этом речи нет». Все верно, но у режиссера постановки Дмитрия Белянушкина свое видение событий.
Вымышленную историю о наказании Дон Жуана он соединил с действительным жизнеописанием Хуана Тенорио — за убийство Командора, богохульство и буйный нрав с севильским аристократом расправились монахи-францисканцы.
К монахам режиссер добавил представителей испанской знати. Готическое убранство сцены дополнил бесчисленными статуями Командора. Получилась внушительная группа заговорщиков, как живых, так и каменных. Те, что во плоти и крови, создают мобильную массовку, вторгаясь в действие в самые неподходящие моменты. Жертвой одного из таких визитов и становится Лаура.
Мстители врываются в ее жилище в разгар свидания с Дон Жуаном. Кавалер стремительно исчезает, а замешкавшаяся дама получает роковой укол шпагой. Вся сцена идет на фоне оркестровой интерлюдии, живописующей половодье любовного чувства. Эффект от этого «минус-приема», мягко говоря, сомнительный, но другой музыки у режиссера нет. Вот и приходится преодолевать сопротивление материала. А то и вовсе его не замечать — как в финале, где мистическая смерть Дон Жуана от руки каменной статуи оборачивается большим уличным приключением с участием всех действующих лиц.
Но одно дело — когда богохульника и нечестивца в момент абсолютного счастья настигает божья кара, и другое — если удачливого любовника решают проучить обиженные монахи и обманутые мужья. Даже самые благие режиссерские намерения вряд ли оправдывают такое снижение масштаба. Высокая трагедия Пушкина—Даргомыжского в любом случае не сводится к тому, что в народе именуют «бытовухой», а в театральных справочниках — житейской трагикомедией.
В музыкальном отношении к постановке придраться невозможно. Ну разве что в сцене поединка Карлоса и Дон Жуана оркестровая звукопись могла быть более сочной. В остальном исполнение «Каменного гостя» может служить учебным пособием по балансу инструментальной и вокальной составляющих. Уже и не припомнишь оперные постановки, где так отчетливо звучало бы каждое слово.
К сожалению, в этой опере красивый тембр, безупречная интонация и отличная дикция еще не гарантируют правды образа. Даргомыжский написал музыкальную драму с обилием речитативов, и в отношении исполнителей действуют те же правила, что в драматическом театре. Голос, внешность, энергетика артиста должны слиться в единое целое и соответствовать персонажу. В противном случае «Не верю!» неизбежно.
Герои «Каменного гостя» довольно часто провоцируют на такую реплику. Не верю, что Дон Жуан одержал победы в десятках поединков — со шпагой персонаж Федора Атаскевича не в ладах. Не верю, что Дон Карлос (Николай Казанский) — «бешеный», как характеризует его Лаура. Не верю, что Донна Анна (Анна Нечаева) без памяти влюбилась в незнакомца... Рецепт Лепорелло — включить воображение, которое «в минуту дорисует» недостающие детали, — подходит не всем. Большинство посетителей оперы по старинке предпочитают вокал в согласии с драмой.
«Каменный гость», Большой театр, 2016. Дирижер-постановщик — Антон Гришанин. Режиссер-постановщик — Дмитрий Белянушкин. Художник-сценограф — Виктор Шилькрот. Художник по костюмам — Ирэна Белоусова. Художник по свету — Евгений Виноградов. Ближайший спектакль — 8 апреля.
