Известная максима гласит: сначала ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя. Ну или против тебя — это уж как повезет. Причем на тебя имя будет работать или же против, в общем случае от самого тебя не зависит. Это зависит от, пользуясь терминологией классика, дискурсмонгеров. Причем в самом широком смысле понятия «дискурс».
Вот взять, к примеру, академика Глазьева. Сергей Юрьевич — настоящий академический ученый, компетентность которого никогда не ставилась под сомнение даже самыми одиозными охотниками на ведьм вроде сообщества «Диссернет». То есть многие с его экономическими взглядами не соглашались и спорили — но это происходило в рамках научных дискуссий, а не в рамках примитивной полемики «сам дурак».
Глазьев — один из редких единиц русских чиновников, однажды добровольно ушедших в отставку с поста министра (в знак протеста против разгона Верховного Совета).
Глазьев — вполне себе политик. Он может убеждать (избирался в Госдуму по одномандатному округу), может быть лидером (возглавлял в Думе фракцию и комитет), может мобилизоваться (принимал участие в президентских и губернаторских выборах).
В общем, человек, приятный во всех отношениях. Ну хорошо, может быть кому-то и неприятный (такова судьба всех политиков и экономистов), но уж совершенно точно — уважаемый человек.
Интересный.
Однако дискурсмонгеры сами решают, кто у нас уважаемый, а кто интересный. И вот в большой газете, пишущей про экономику, появляется статья заведующего отделом экономической политики о том, что академик Глазьев подготовил некий новый экономический план и собирается представить его межведомственной комиссии Совета безопасности.
Две трети текста автор держит себя в руках, однако под конец не выдерживает и начинает чуть ли не каждую цитату из доклада сопровождать глумливым комментарием в скобках. Так что к концу материала у читающего складывается четкое мнение — дурак этот академик, ни черта в экономике не понимает и, безусловно, ведет страну к катастрофе.
Несколько дней после публикации (газета-то велика!) наблюдатели пребывают в нервическом возбуждении: а ну как сейчас нам введут плановую экономику, запретят валютные операции и вернут дефицит?
И многочисленные комментаторы, отвечая на вопросы радиоведущих, слаженно говорят: да, вот оно, мы предупреждали! Сдавайте валюту! А двушечку не хотите за спекуляцию? Ведь направление полета мысли обозначено ясно — и мысль, понятное дело, летит. Несмотря на то что комментаторы с радиоведущими в своих экономических знаниях отстоят от того, что изложено в статье дискурсмонгера, даже больше, чем он сам отстоит от академика Глазьева.
В такие моменты медийной истории мне всегда вспоминается история с Аркадием Мамонтовым, который рассказал по телевизору про «шпионские камни». Несть числа было комментаторам, всё понимающим в технологиях современной разведки и передачи развединформации. Все хохотали над тем, что глупые английские шпионы, выдуманные Аркадием, до сих пор не пользуются для обмена «Юстаса с Алексом» благами цивилизации в виде интернета, спутниковых телефонов и Wi-Fi.
Мамонтову кричали: «Вон из профессии!» Редкие же люди, мысль которых не летит в заданном направлении, пробовали объяснять, что вообще-то нельзя передавать разведданные по потенциально отслеживаемым каналам связи. Потому что разведчик всегда должен исходить из того, что он под наблюдениям. Надо ли говорить, что над такими смеялись не меньше.
И вот спустя годы бывший глава канцелярии премьер-министра Великобритании вдруг признается BBC: да, были камни.
Так и с этим докладом.
Среди всеобщего полета мысли, заданного дискурсмонгером в скобочках после цитат из доклада, нет-нет да и раздавались редкие голоса: послушайте, но ведь межведомственная комиссия Совбеза — это всего лишь рядовое совещание заместителей министров. А начальники этих заместителей, то есть министры текущего правительства, этого Глазьева видели в страшных снах. Ибо их экономическое мировоззрение глазьевскому противоположно.
Ну то есть вероятность того, что экономическая программа академика Глазьева может быть принята в качестве стратегической при текущем правительстве равна нулю. Да и вероятность того, что отдельные ее положения могут быть реализованы Совбезом поверх министерских голов, тоже невелика — ведь представить совету резюме этого доклада должна, собственно, та самая комиссия заместителей.
Но ведь это скучная и постылая реальность, а хочется-то, как у поэта, с гибельным восторгом предвкушать пропадание. Апокалиптические картины всегда интереснее заоконных пейзажей. Тем более когда заоконные пейзажи — это бездействие правительства в условиях уже ощутимого падения уровня жизни.
Заметьте, я ни слова не написал о содержании доклада Глазьева. Потому что, во-первых, об этом напишут более сведущие в экономике люди. А во-вторых, потому что этот доклад опубликован и каждый может прочитать его самостоятельно.
Но вот ситуация, в которой экономическую программу настоящего, не липового академика в области экономики без какого-либо обсуждения превращают в страшилку для среднего класса только лишь потому, что ее автор не из того института и нам его имя не нравится, кажется мне несколько не соответствующей моменту.
И когда, спустя годы, выяснится, что камни все-таки были, комментаторам опять будет неловко.
