Прошедший в Москве в минувшие выходные II съезд «Всероссийского родительского сопротивления» предполагалось посвятить прежде всего состоянию школы, которая, по мнению большинства участников мероприятия, доведена министерскими реформаторами до ручки. Однако — такое случается — главное внимание публики оказалось привлечено не претензиями к Минобру, а выступлением главы думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей Е.Б. Мизулиной. Выступление было посвящено не министру Ливанову, а несколько иному предмету.
Говоря о программе ювенальной юстиции, Е.Б. Мизулина указала: «Мы должны продвинуть принцип презумпции добросовестности родителей по отношении к своим родительским обязанностям», тогда как «сегодняшний Семейный кодекс выполнен с той точки зрения, что родитель всегда неправ, а органы опеки в любом случае могут к вам прийти в семью, если у вас есть несовершеннолетний ребенок, обыскать всё жилище в любое время дня и ночи, забрать ребенка или применить другие меры репрессий». И пообещала: «Эта практика должна быть искоренена. Родители — это святое, и этот принцип родительской святости, родительской ответственности должен появиться в нашем семейном законодательстве».
Тут все ухватились за последнюю фразу насчет святости и увлеченно предались привычному занятию, то есть остро-боевитой критике Е.Б. Мизулиной. Методика критического суждения была простой и очевидной. Взяв из памяти или из поисковых систем случаи вопиющего небрежения родителями своими обязанностями, — пьют до посинения, а дети заброшены, — критики с приличным гневом вопрошали: «Эта пьянь — святые родители? О, до чего еще может договориться Е.Б. Мизулина!».
Наиболее изысканное критическое суждение, основанное на знании творчества И.С. Тургенева, даже содержало упоминание снохачества, взятое, вероятно, из полемики нигилиста Базарова с помещиком П.П. Кирсановым в «Отцах и детях». Впрочем, это было совсем едко, но не совсем по делу. Во-первых, снохачество сегодня гораздо менее популярно, нежели во времена Базарова и патриархальной крестьянской семьи. Во-вторых, ювенальная юстиция специализируется на защите прав несовершеннолетних детей, тогда как снохачи простирают свои нечистые помыслы на совершеннолетних невесток, находящихся вне сферы действия ювенальщиков.
Тому, что Е.Б. Мизулина очередной раз стала объектом энергических нападок, есть множество причин. Во-первых, в ряде случаев она допускала резкие и сомнительные высказывания и теперь критики не утруждают себя проверкой и ее речей, и своих возражений. Раз Мизулина, то вали кулем, потом разберем. Во-вторых, движение «Всероссийского родительского сопротивления» аффилировано с «Сутью времени» С.Е. Кургиняна (он и мероприятие открывал), а с Кургиняном и его присными тем более можно не стесняться — а ля гер ком а ля гер. В-третьих, само выражение «родительская святость» восходит к понятию семьи как домашней Церкви. Но образ, понятный и очевидный для людей воцерковленных, совсем не обязательно будет столь же очевиден для людей, стоящих вне церковной ограды. Напротив, тут весьма вероятно, что получится для иудеев соблазн, для эллинов безумие. А также традиционный ответ Е. Ярославского (М.И. Губельмана) на слова о святости Церкви, то есть «пьяные попы на «мерседесах», которые ичут, торгуют водкой и возят епископов-педерастов».
Выступая в мирском собрании и говоря о мирской законодательной инициативе, возможно, следовало бы более осторожно использовать внутрицерковные образы. Ведь глава комитета законодательного собрания юрист Мизулина имела в виду конкретный юридический вопрос. А именно: должны ли родители в семейных делах пользоваться презумпцией своей правоты и невиновности? То есть в случае вмешательства органов государства (ювенальной юстиции) в семейный быт должны ли органы доказывать необходимость такого вмешательства или же бремя доказательства своей невиновности должно лежать на родителях?
Мы же не удивляемся, когда в общеуголовном процессе бремя доказательства (по крайней мере, в теории) возлагается на сторону обвинения. Органы ювенального надзора — это sui generis те же органы обвинения, так почему же этот принцип неприменим также и к ним?
Такая постановка вопроса никак не исключает применения санкций к недобросовестным — например, без просыпа пьющим — родителям. Вплоть до лишения родительских прав. Речь исключительно о том, чтобы ювенальщики знали свое место и не претендовали на роль Господа Бога. С иной точки зрения, взгляд довольно умеренный. Мизулина же не предлагала возродить древнеримскую patria potestas в полном объеме — включая неотъемлемое право отца убить или продать в рабство свое детище.
Так зачем инкриминировать ей желание ввести в действие Законы XII таблиц, когда речь идет единственно об установлении более приемлемого баланса между родительской властью и властью государственной? В пользу власти родительской. Или теперь у нас все такие государственники, что, заслуженно и незаслуженно костеря государство во всех иных случаях, для ювенальной юстиции публика делает исключение, и агенты государства-ювенальщики — это земные ангелы, небесные же человеки?
Можно не любить Е.Б. Мизулину, но изливать эту нелюбовь на отнюдь не состоящих с ней в родстве малых деток, а также на их пап и мам — это уже какое-то помрачение души.
