Украинские власти заявили о задержании в районе города Счастье (Луганская область) двух российских военнослужащих. Причем не абы каких, а офицеров спецназа ГРУ.
Задержанные на камеру рассказали, кто они, где служат, где дислоцирована их часть и какова была поставленная боевая задача.
Далее все разыграли свои обычные роли. Министерство обороны России заявило, что таких военнослужащих в составе российской армии нет. Раньше, быть может, и были, но теперь — нет.
Руководство ЛНР заявило, что задержанные — луганские милиционеры, приехавшие из России по зову сердца. Служба безопасности Украины заявила, что задержанным будет предъявлено обвинение по статье 258 УК «Террористический акт». Российские дипломаты потребовали встречи с задержанными — они же граждане России, их надо спасать.
Кроме того, поползли невнятные слухи о том, что задержанных, возможно, попытаются обменять на заключенную в России гражданку Украины Надежду Савченко.
Всё, вроде бы, так же, как раньше (когда, например, в августе прошлого года украинские военные задерживали заехавших на чужую территорию десантников). Однако контекст изменился.
Трудно припомнить, чтобы задержание на территории Украины российских военнослужащих сопровождалось таким информационном шумом со стороны Киева. Оно и понятно — ведь риторика и действия киевских властей последних недель качественно изменились. На фоне возобновления военных действий украинской стороной президент Порошенко заявляет, что донецкий аэропорт будет отбит и что Украина ведет войну с Россией. Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Турчинов заявляет о желании разместить на территории Украины элементы американской системы ПРО. Премьер-министр Яценюк заявляет о возобновлении украинской ракетной программы.
Откуда вдруг взялась такая воинственность — очевидно. Деньги заканчиваются, а условия получения кредитов МВФ так и не выполнено — внешний долг не реструктурирован.
Война — это, по мнению Киева, удобная переговорная позиция. Премьер Яценюк, требуя (требуя!) от иностранных кредиторов принять разработанный его правительством план реструктуризации долгов, прямо заявляет, что ему должны пойти навстречу, потому что Украина «находится в состоянии войны и потеряла 20% экономики». Этот же шантаж поддерживает и принятый менее чем за сутки закон, наделяющий правительство правом объявлять мораторий на выплату долгов (то есть дефолт).
Кроме того, если разжечь-таки настоящую войну (а терпение ЛНР–ДНР не бесконечно), то под это можно будет, во-первых, отложить решение долгового вопроса, а, во-вторых, попытаться втянуть Европу и США в военное противостояние с Россией, что сделает Украину еще более потерпевшей и заставит Европу и США помогать экономически. Минские же соглашения Украина видала в гробу, потому что если в Донбассе вдруг воцарятся мир и покой, то про юное киевское правительство тут же забудут. А денег-то у этого правительства как не было, так и нет.
В подобном контексте задержанные на Украине бойцы, безусловно, становятся разменной монетой. И Киев настолько увлечен этой безнадежной игрой, что не замечает в своей позиции никаких логических противоречий. А противоречия есть.
Например, обвинение задержанных в терроризме.
Терроризмом занимаются террористы. Киев же, во-первых, считает задержанных бойцов кадровыми российскими военными, а, во-вторых, считает себя (по словам президента Порошенко) находящимся в состоянии войны с Россией (а статус России как «страны-агрессора» вообще оформлен законодательно).
Что же получается? Ведь если это война и задержаны вражеские военные, то они никак не могут быть террористами. Они военнопленные.
Другое противоречие заключается в тиражировании признаний задержанных одновременно с надеждами на обмен. Вот цитата из Устава внутренней службы вооруженных сил Российской федерации (глава 1, статья 20): «Военнослужащий, захваченный противником в плен, при допросе имеет право сообщить только свою фамилию, имя, отчество, воинское звание, дату рождения и личный номер». Таким образом, раскрыв информацию о номере части, ее дислокации и боевом задании, задержанные на Украине граждане нарушили военный устав.
Другими словами — совершили государственную измену. И в России этих граждан ждет обвинение. Получается, что нам предлагают обменять одну заключенную на двух других заключенных — два, конечно, больше одного, но другой выгоды как-то не наблюдается.
Впрочем, это гипотетическое предположение — мы никак не можем быть уверены в том, что задержанные на видео говорили от себя, а не читали подготовленный им в СБУ текст. Супруга одного из задержанных, например, утверждает, что он действительно уволился из армии в декабре прошлого года.
Кроме того, имеются некоторые странности в фотографиях одного из задержанных на госпитальной койке — на одной фотографии у него забинтована вся правая рука от плеча до ладони, причем следы крови видны именно у плеча. На другой же фотографии у него забинтована… левая рука, причем от локтя до до ладони, а на плече никакой крови нет. То есть мы можем иметь дело и со спектаклем, устроенным специально ко времени всеобщей воинственности Киева.
Ко времени, когда надо бы заплатить по долгам.
