От «третьей обороны» Севастополя к «русской весне» в Крыму | Мнения

Берясь за перо, чтобы написать свою «Войну и мир», Лев Толстой сказал: «Прошло 50 лет. Ушли из жизни последние участники войны 1812 года. Можно писать ее правдивую историю».

Меньше всего, я думаю, гений хотел усомниться в честности героев великой войны. Свидетельства современников — необходимый, ничем не заменимый атрибут любой истории. Но они же одновременно ее ахиллесова пята. Ибо современники, а тем более участники событий, — человеки, коим свойственно ошибаться, обольщаться, быть пристрастными. Видя все со своей колокольни, они могут вполне искренне вводить доверчивую Клио в заблуждение. Не потому ли сам Лев Толстой — очевидец Крымской войны, вошедший в великую русскую литературу «Севастопольскими рассказами», — никогда потом не писал и не преподавал историю первой севастопольской обороны?

Эти соображения не раз приходили ко мне в прошедшие дни, когда Севастополь, Крым и вся Россия отмечали первую годовщину воссоединения. Вне всякого сомнения, это великое событие русской истории. Но подводить окончательные итоги «русской весне» в Крыму слишком рано, хотя бы потому, что «русская осень» в Донбассе продолжается. И от нас по-прежнему зависит, будет ли судьба населения ДНР и ЛНР искупительной жертвой за возвращение Крыма домой или поводом к слому антирусского проекта и федеративному переустройству Украины.

Рано, на самом деле, и поддаваться соблазну канонизировать «Краткий курс» истории «крымской весны», сворачивая живой процесс накопления фактов и свидетельств.

Такие попытки есть, они объяснимы.

Не будет преувеличением сказать, что события февраля и марта 2014 года запечатлелись в памяти жителей Севастополя и Крыма как самое яркое переживание в их жизни. Это был единый порыв — люди ощутили себя творцами истории. Народная волна вынесла и признала вождями тех, кто готов был идти до конца. Алексей Чалый, в одночасье ставший знаменитым, теперь — председатель законодательного собрания города Севастополя. Его соратники, не стесняясь, называют его Че Геварой. «Чегевара прилетает утром» — так называются мемуары группы севастопольских депутатов, излагающих начало «русской весны» в стиле «пришел, увидел, победил».

Проблема не в отсутствии самоиронии, а в том, что агрессивное навязывание этой версии как минимум ссорит Севастополь с Крымом и приводит к отторжению от общей победы других ее участников: адепты секты «один в поле воин» на страницах своих воспоминаний судят и рядят всех неверующих и весьма снисходительны к спасаемой ими России, руководство которой, депутаты, чиновники и военные хронически ни к чему не готовы. Так и слышишь бессмертное из «Доживем до понедельника»: «Жорес не учел, Герцен не сумел, Толстой недопонял…».

В событиях такого исторического масштаба, как возвращение Крыма, вовлекшее в водоворот Россию, Украину и без преувеличения весь мир, одних желаний недостаточно. Нужны условия и возможности. Завесу над тем, когда и как они формировались, пока только приоткрыло интервью с Владимиром Путиным, которое было показано 15 марта в нашумевшем фильме на канале «Россия». Путин мягко обратил наше внимание на то, что болтовня о недалеком российском руководстве никак не соответствует хронике событий — в ночь после переворота (а на самом деле уже в процессе его созревания и осуществления) президент России приступил к действиям, чтобы не дать 2 млн наших соотечественников в Крыму в обиду.

«Чегевары, прилетевшие утром» ничего об этом не знали и не должны были знать. Это, конечно, ставит крест на версии «а зачем были нужны другие солдаты», но никак не умаляет ни заслуг Алексея Чалого, ни важнейшего значения того самопожертвования, к которому были готовы граждане Севастополя и Крыма, вышедшие на митинги, ночевавшие на стихийно созданных блокпостах. И в конце концов добившиеся исполнения своей мечты.

Отсутствие необходимого рассказа о борьбе за эту мечту — возвращение домой — в течение всех 23 лет нахождения Крыма и Севастополя в составе ушедшей от России Украины — главный упрек фильму «Крым. Путь домой», в остальном стяжавшему заслуженные лавры.

«Путь домой», каким он кажется авторам фильма, оказался волшебно коротким. В таком пересказе мы обречены на тяжбы, в советское время расколовшие коллектив Института истории СССР на «утренников» и «вечерников»: одни считали, что Октябрьская революция победила утром, а другие — вечером 26 октября.

На самом деле, путь Севастополя и Крыма домой начали моряки Черноморского флота, отказавшиеся в 1992 году переприсягать на верность самостийной и незалежной Украинской державе. Позиция Черноморского флота всколыхнула протест населения города-героя, почти сразу получивший название «третья оборона Севастополя». Сознание несправедливости происходящего разбудило Крым, президентом которого в 1994 году был избран Юрий Мешков, а депутатами — представители блока «Россия».

Увы, ельцинская Россия как огня боялась обострений с Западом, уже тогда стоявшем за спиной «Украины не России».

Первая «крымская весна» была задушена в 1995 году, но это не значит, что ее не было. Возвращение домой задержалось на 20 лет, в течение которых русские люди в Крыму были обречены на роль заложников российско-украинских отношений. Эти годы не прошли впустую — они были насыщены борьбой за умы и души наших соотечественников, за общественное мнение в Крыму и России.

Плачущим по нашей «мягкой силе» я советую изучить этот опыт. В конце концов именно эта сила привела год назад в Крыму в движение тысячи людей, заткнула ружья 193 расквартированных там украинских частей и перехватила горло у их командиров.

Почему об этом важно знать? Потому что история Крыма, рассказанная во всей полноте, обнуляет любые теории оккупации, поползновения сотворить кумира в единственном числе или представить, в духе Обамы, Путина импровизатором. Просто Путин до последнего боролся, чтобы удержать Украину от разрыва с Россией. Но бронепоезд «Крым» всегда стоял на запасном пути. Простите, что так долго.

Автор — член Общественной палаты РФ, директор Института стран СНГ