Красноярск прорубает окно в Азию и форточку в Тихий океан
В Красноярске закончился IV Музыкальный фестиваль стран Азиатского-Тихоокеанского региона (АТФ). Это детище местного культурного лидера Геннадия Рукши — один из самых специфичных и неформатных форумов, существующих на российских просторах.
Сейчас его географическая идея кажется злободневной и даже политической, но в начале 1990-х, когда фестиваль создавался, азиатское направление больше интересовало людей культуры, чем государственных мужей.
Здесь не просто выводят на свет божий музыкантов из Брунея или Камбоджи, и экзотика — не главное впечатление от квазиолимпийского парада 29 государственных флагов, которым открылся фестиваль. Здесь предлагается альтернативный вектор восприятия планеты. Мы привыкли видеть мир так: есть мы, потом Европа, потом Америка — ну и всяческие интересные дополнения по бокам. На АТФ стрелка развернута в обратную сторону: вот мы, вот тоже мы, но за Уралом, вот Юго-Восточная Азия, вот Япония, вот Австралия, вот Южная Америка — а там и до Штатов рукой подать. И после такого пути почему-то даже Штаты смотрятся совсем иначе, нежели мы привыкли.
Установка на освежение европоцентристского взгляда сказывается и в стилевых ориентирах фестиваля — весьма гибких, а может, и размытых. Выйдя из оперного театра, вы попадаете на площадь, оглушенную манипуляциями диджея; спустившись к реке, видите постмодернистский перформанс на кораблях; зайдя в художественный музей, обнаруживаете экспозицию скульптора-буддиста. Программа, рассчитанная на миллионный город, сбита слишком плотно, чтобы ее можно было освоить одному смертному. Поэтому любой персональный дневник фестиваля будет фрагментарным — например этот.
26 июня — открытие «Бронзовой Азии Даши Намдакова», персональной экспозиции бурятского скульптора, быстро завоевывающего мировую славу. Чувствуя и мысля в категориях восточного эпоса, он легко льет фольклор в формы contemporary art, оставаясь при этом эмоционально открытым и непосредственным.
На следующий день — премьера «Аиды» в свежей постановке Андрейса Жагарса с участием узбека, казашки и двух монголов в ведущих ролях. Египетская экзотика легко уживается с экзотикой среднеазиатской, но голоса и режиссура — особенно на фоне симпатичных декораций Иварса Новикса — оставляют желать лучшего.
Спустя пару часов на окраине города начинает крутить диски мексиканский диджей Тини Тун. Его суровый самоуглубленный бит быстро «расчищает» танцпол от слегка разочарованной сибирской молодежи. Но диджей слушает только себя и не заигрывает с остатками толпы.
Наутро — мультикультурный карнавал на главной улице города. Костюмы и музыкальные инструменты из половины земного шара выстраиваются в длинного пестрого змея.
На закате — концерт выживающей в любых ситуациях Глории Гейнор. Конечно, и тут без I Will Survive обойтись не может, но в остальном это довольно строгий диско-вечер без ухода в попсу — хотя именно этот open air задумывался администрацией как главное массовое мероприятие «для народа». Благодарный народ, вкусивший качественный продукт, визжит от восторга.
29 июня — вечер балетных премьер мастерской Владимира Васильева. Мэтр танца собрал шестерых молодых хореографов и поставил перед ними одну задачу: рассказать пластическим языком о Викторе Астафьеве. Программа получилась на удивление цельной, порой даже чересчур: всюду военная тема, скрещенная с темой любви, всюду мелькают фронтовые мундиры. Сам Васильев проникновенно и артистично читает отобранные им фрагменты из прозы Астафьева, давая шести миниатюрам дополнительную сцепку.
Затем — «Возвращение Доха» композитора Александра Маноцкова на берегу Енисея. Миф повествует о шамане, преследовавшем злую колдунью в северном направлении — преследовавшем так быстро и увлеченно, что по траектории погони пролегла великая река. Маноцков расположил около 70 артистов на дебаркадере «Красноярск», медленно продвигающемся вдоль берега, а чтеца, произносящего имена утопленников — жертв Енисея, — на катере «Бдительный», который нарезает кольца вокруг дебаркадера.
В этот же вечер поет Суми Чо, а на следующий день в одном театре дают «Бориса Годунова», в другом играют корейские барабанщики, в третьем — заклинают духов индейцы племени кашайя. И так далее.
В длинной и неоднородной цепочке событий некоторые неизбежно оказываются слабыми. Но созданная на АТФ среда эти проколы поглощает. Само право на эксперимент, включающее право на слабость, выглядит сильным качеством, когда речь идет о таком мощном и помпезном культурном предприятии, которое хочется назвать градообразующим.
