Воззвания в поддержку майданной киевской революции у части нашего общества сменились глухим молчанием, когда в рамках той же революционной логики самозваные революционеры (а других не бывает: Ленин, Дантон, Гарибальди, Керенский, Кромвель, Яценюк — все самозванцы) стали брать власть на Юго-Востоке Украины. Или даже гневным осуждением. В Киеве восставали люди с прекрасными, светлыми лицами (прекрасными даже под масками), тогда как на Юго-Востоке восстали наймиты, жлобы и титушки. А милосердие к титушкам не входит в список прогрессивных добродетелей.
У другой же части нашего общества, напротив, февральский легитимизм — какой ни есть Янукович, он законный президент, а то, что творится в Киеве, есть сущее беззаконие — сменился крайним энтузиазмом, когда в апреле в Луганске, Донецке, Харькове — далее везде — началась «русская весна». Тут легитимизм и консерватизм сразу стал неуместен.
Притом что изначальный мотив как собравшихся на майдане, так и собирающихся на центральных площадях Харькова, Донецка и других городов был один и тот же: протест против злоупотреблений власти. То, что при Януковиче злоупотреблений хватало, трудно отрицать, но еще труднее отрицать то, что за месяц с небольшим новая власть явила такой объем злоупотреблений и беззакония, что на этом фоне В.Ф. Янукович показался милым дедушкой. И если его можно свергать, не чинясь правовыми формальностями, — винтовка рождает власть, — то непонятно, почему нельзя свергать новое революционное правительство Турчинова–Яценюка. Властеобразующие свойства винтовки никуда не делись.
Тем более что месяц назад при оправдании киевской революции направо и налево цитировалась американская Декларация независимости — ее всегда широко цитируют, когда мы или наши единомышленники кого-то свергают. Правда, когда нас или наших единомышленников свергают, этот основополагающий документ тут же делается пропавшей грамотой.
Отцы-основатели, как известно, утверждали: «Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью; что для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть которых основывается на согласии управляемых; что если какой-либо государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа».
При современном политическом использовании зачастую берут не американскую формулировку — еще достаточно умеренную, — но совершенно неумеренную французскую Декларацию прав человека и гражданина в редакции 1793 года: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность». Ежели так, то единственное, в чем можно упрекнуть жителей Юго-Востока, это в некотором промедлении при исполнении неотложнейшей обязанности. Промедлении, впрочем, не очень долгом.
Собственно, и самих американцев можно упрекнуть в том, что чья бы корова мычала. Когда в 1861 году южные штаты решили, что они вправе изменить государственный строй и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа, то Линкольн показал посредством четырехлетней кровопролитнейшей войны, что здесь вам не тут и на Декларацию независимости ссылаться нечего. Хотя лучшего документа, устанавливающего право на неограниченную сецессию, не придумать.
Сегодня донбасские, харьковские, луганские отцы-основатели — очевидно, на радость госдепартаменту США — могут почти дословно переписать документ 1776 года, заменяя только в тексте британского короля на А.В. Турчинова, и предъявить отредактированный документ всему человечеству. Человечество порадуется, сколь точно в Донецке исполняются идеалы Сияющего Города на Холме.
Хотя, вероятно, к наследию отцов-основателей можно относиться и иначе, видя в Декларации независимости документ не предписательный, а всего лишь описательный. То есть текст не предписывает народам их права и тем более их обязанности, но всего лишь описывает, к чему могут привести властные злоупотребления. К снятию всех защитных механизмов и к утрате у подданных инстинкта повиновения.
Дальше начинается чисто силовой сценарий развития. Кто смелее и решительнее, тот и одолеет. И те революционеры, которые на майдане повторили опыт 1986 года на Чернобыльской АЭС, последовательно снимая все степени защиты, вряд ли вправе обижаться, а равно и удивляться, если разогнанный реактор выйдет в неуправляемый режим. С иной точки зрения два Чернобыля за 28 лет — это многовато, но что случилось, то случилось, и соседи Украины снимают с себя ответственность за дальнейшее развитие событий.
