«Мы открыты — Михайловскому театру нужны новые артисты» | Статьи

27, 28, 29 марта Михайловский театр представляет «Тщетную предосторожность». Знаменитый комедийный балет Луи Герольда в постановке Фредерика Аштона на петербургскую сцену переносит Михаил Мессерер. Корреспондент «Известий» встретился с хореографом в Москве — главный балетмейстер Михайловского в рамках фестиваля «Золотая маска» показывал свою постановку «Пламени Парижа».

— «Пламя Парижа» в Москве приняли с большим энтузиазмом. Думаете, «Масками» наградят?

— Об этом не думаю. Мне было важно приехать и показать наш спектакль в столице. Я — москвич, и мне приятно, что москвичи могут этот спектакль посмотреть.

— Премьера «Тщетной предосторожности» пройдет в Петербурге, а балет вообще английский. И в качестве основы постановки вы используете телесъемку лондонского спектакля 1965 года. Чем она вас пленила?

— Тем, что это истинная постановка Аштона. Я впервые увидел спектакль в Лондоне в 1981 году, и с тех пор в него влюблен. Я не говорю, что в Большом театре была постановка хуже, просто она несколько другая. В Лондоне версию Большого называют версией Аштона — Гранта. Александр Грант (ассистент Аштона. — «Известия») получил от постановщика разрешение перенести ее в Национальный балет Канады, а впоследствии Аштон завещал Гранту права на постановку — он мог с ней делать, что хотел. И когда спектакль возобновлялся в Королевском балете, Грант каждый раз давал новую лицензию и при этом требовал внести изменения, которые считал правильными.

Сейчас «Тщетная» идет в двух британских труппах: в Бирмингемском королевском балете и в Королевском балете Ковент-Гардена. Это разные версии. В Бирмингеме — трехактная. В Лондоне — двухактная. Разница — в нюансах, в акцентах, даже в движениях, немножко стиль разный: исполнители и репетиторы постоянно что-то меняют. Если не следить за спектаклем, он даже за полгода может измениться, что уж говорить о десятилетиях.

В других театрах вроде бы тот же спектакль, но некоторые вещи мне, как профессионалу, бросаются в глаза: скажем, положение рук не совсем соответствует периоду постановки балета; актерская игра у Аштона была продумана буквально до кончиков пальцев... То, что в Михайловском мы возвращаемся к авторской версии, важно для балета.

— Как вы обнаружили эту запись?

— Ее нашли в архивах ВВС, я открыл ее для себя несколько лет назад, но спектакль удалось поставить только сейчас.

— Балет был создан Аштоном по мотивам старинного балета Доберваля. Дух старины в оригинальной версии чувствуется острее, чем в грантовской?

— Там, конечно, есть замечательная старинная харизма. Кстати, Аштону помогали русские танцовщики-эмигранты, которые видели этот балет в России. На днях в Михайловский приезжает Майкл О'Хэйр— превосходный репетитор, который работал с ведущими аштоновскими солистами. Он поможет мне придать нашим артистам фирменный английский стиль.

— С составами уже определились?

— Я могу назвать тех, кто репетирует. Партию Лизы готовят Оксана Бондарева, Анжелина Воронцова, Анастасия Соболева, Анна Кулигина (для Анны это будет первая главная роль). Партию Колена исполнят Иван Васильев, Виктор Лебедев, Иван Зайцев.

— Васильев, насколько я знаю, приезжает в Петербург накануне премьерного блока. Вы уверены, что он сумеет войти в спектакль?

— Не уверен, но такой талантливый человек может попытаться это сделать.

— Что самое трудное в работе с артистами?

— Балет старинный, в этом его прелесть и трудность. Нет феноменально сложных па, да они там и не нужны. Необходимы чистота движений, идеальная выворотность, мягкое плие. И, конечно, умение исполнять партию с юмором, но без комикования. Все эти задачи я ставлю перед артистами, и, мне кажется, они их успешно выполняют.

— В ноябре театру предстоят гастроли в Нью-Йорке. В программе наряду с вашим прославленным репертуаром — вечер одноактных балетов: «Барышня и хулиган», «Класс-концерт» и «Прелюд» Начо Дуато. То есть два «хита» советского наследия, которых пока даже нет в репертуаре Михайловского, и эстетский спектакль экс-худрука Михайловского.

— Премьера «Барышни...» и «Класса-концерта» планируется в сентябре. Начо Дуато — резидент-хореограф труппы и мы сочли необходимым показать один из многих его балетов, идущих в Михайловском. Он не порывает связи с нами — в мае поставит у нас свой знаменитый балет «Белая темнота». Также надеемся, что он будет контролировать свои балеты.

— Дуато с августа 2015 года — интендант Берлинского балета. Есть ли предварительная договоренность о сотрудничестве двух трупп?

— Пока рано подтверждать конкретные договоренности: Начо еще не приступил к руководству, но, думаю, формы сотрудничества могут быть разные — от копродукции до взаимных визитов артистов: наших в Берлин, берлинцев в Петербург. Чем больше возможностей, тем лучше — и для нас, и для них.

— Начо Дуато — резидент-хореограф, но ведь это не закрывает путь в Михайловский театр его коллегам?

— Конечно, нет. Современный репертуар — часть моего представления о балетной труппе, и нас уже много спектаклей современных. Совсем не та ситуация, которая была, когда я пришел в Михайловский: тогда исполняли только «Павану мавра» Хосе Лимона. Но надо понимать, что приглашение хореографов — это еще и вопрос бюджета. У нас бюджет в 12 раз меньше, чем в Мариинском театре, а требования нам предъявляют такие же.

— Успехи, очевидно, большие. Да и обновляетесь вы постоянно, как творчески, так и административно.

— Это правда. Владимиру Кехману (гендиректор Михайловского театра. — «Известия») удалось создать блестящую команду. Ему помогает первый заместитель — Татьяна Архипова: гигантскую ношу несет на своих плечах эта скромная женщина, и без нее театр не стал бы тем, что он есть сегодня. И, действительно, у нас сейчас прилив творческих сил. Танцует Ваня Васильев, пришли совсем молодые Кристина Шапран, Анжелина Воронцова, Витя Лебедев, в расцвете танцовщики среднего поколения — Екатерина Борченко, Ирина Перрен, Леонид Сарафанов, Иван Зайцев, Марат Шемиунов. Но мы по-прежнему открыты. Театру нужны новые артисты.