Единственное событие Селигера-2013, заслуживающее внимания широкой публики, — это встреча Владимира Путина с участниками форума.
Главная черта современной публичной политики — вовлечение через развлечение, необходимость шоу-составляющей. Путину хорошо удаются эффектные жесты. Он мог бы скромно добраться до Селигера на вертолете, но вместо этого прилетел на самолете-амфибии: и когда это впечатляющее пухлое чудовище мягко село на поверхность озера и начало там маневрировать, люди перестали болтать и увлеченно за этим наблюдали, как в кино.
Но шоу — это только красивая обертка для содержания. Вот содержательный вопрос: зачем был нужен визит Путина на Селигер? Или это просто ритуал, в котором смысла не больше, чем в перерезании ленточки на открытии какого-нибудь завода?
Скептически настроенные граждане обязательно в таких случаях говорят, что все такие встречи — фэйк от начала до конца, «все вопросы и ответы согласованы». Мне удалось проверить, так ли это, относительно встречи с участниками Селигера.
Нет, не так. Президент видел большинство этих людей (а уж тем более их плакаты, которые рисовались за час-два до встречи) в первый раз. Никакого согласованного детского утренника ему было не нужно. Путин выбирал человека и позволял ему задать вопрос, если человек ухитрялся привлечь его внимание. Вот и вся технология. Умно поступил человек, соорудивший огромный баннер с надписью «Вопрос от рыжей бороды». Правильно сделала девушка, написавшая на своем плакате «Долина нищих». Да и людей в костюмах поросят было трудно не заметить. И не надо над всем этим смеяться, потому что никакой звериной серьезности встреча не предполагала, это во-первых. Во-вторых, Путин говорил с молодежью и подростками, для которых кричалки и плакаты — это абсолютно естественный формат самовыражения.
Все вопросы делились на две части: собственно вопросы (или просьбы о помощи, куда уж без них, Путин же как Санта-Клаус, только настоящий) и рассказы людей о своих проектах.
Среди многих вопросов один показался мне ключевым для понимания сути этой встречи.
— Вот говорят, что Навальный — это проект американского Госдепа. А другие люди говорят, что это ерунда, и на самом деле Навальный — проект Кремля. Скажите, Владимир Владимирович, это ваш проект?
Не знаю, кто именно задал этот вопрос, но он вызвал большое оживление в аудитории.
Тут я не поручусь за точность цитаты и перескажу своими словами. Путин ответил, что в некотором смысле все происходящее в политике России в последние годы — это его проект. Потому что он дал этому возможность существовать.
Ошибка — услышать в этом «это произошло потому, что я разрешил». Он ответил не как чиновник, выдающий лицензии. Он сказал это как архитектор политической системы. Как человек, чувствующий свою ответственность за происходящее в огромном масштабе.
У меня сложилось впечатление, что Путин чувствует себя оператором непредставимо огромного механизма — России, существующей как субъект истории. Некоторые части этого механизма ему пришлось собрать вручную, за всеми шестеренками приходится следить, некоторые норовят рассыпаться от древности, и их приходится быстро заменять, а самое главное — механизм еще должен как-то двигаться вперед, гигантский и тяжелый. И все время приходится принимать большие решения.
Отсюда — его живой интерес к рассказам людей о своих маленьких гражданских проектах и желание слушать спонтанные, случайно выбранные вопросы. Для Путина это голоса той реальности, от которой он в силу своего положения далек. По-другому быть не может: его реальность — это реальность больших политических процессов, реальность истории, внешнеполитической игры, огромных цифр, длинных отрезков времени. Поэтому он не называет имен и фамилий, когда отвечает на вопросы, даже если всем понятно, о ком идет речь. Это его способ сохранять объективность — называние фамилии в такой ситуации придает человеку или событию слишком большое значение.
Потенциально каждый участник встречи на Селигере мог бы извлечь из нее важный опыт. Соприкосновение с человеком, который думает совсем иначе, чем рядовой гражданин, может здорово заставить задуматься — о власти, об истории, о роли человека в истории, о собственном месте в мире. Не знаю, многие ли воспользовались этим шансом. Может, несколько человек попытались представить себя на месте Путина и попытаться рассуждать, как он. Если так — то самолет-амфибия прилетал не зря.
