Святослав Вакарчук: «Граждане должны высказываться безбоязненно» | Статьи

После трехлетнего перерыва киевская группа «Океан Эльзы» выпустила новый альбом «Земля» и уже совершила в его поддержку большой стадионный тур по Украине, где ОЭ признана «лучшей рок-группой страны за последние четверть века». Затем «Океаны» стали главным хедлайнером «Нашествия», а теперь готовятся к туру по России. С лидером команды Святославом Вакарчуком пообщался обозреватель «Известий» Михаил Марголис.

— Похоже, «Океан Эльзы» стал жить по графику серьезных западных групп. Пишите альбом, потом устраиваете большой тур в его поддержку, затем довольно продолжительный отдых, так?

— Стараемся. В идеале мне представляется трехлетний цикл: год записываемся в студии, год гастролируем, год ничего не делаем. А у нас полгода ничего не делаешь, потом полгода пишешься, потом полтора года ездишь с концертами. Пусть поклонники не пугаются, но после тура «Земля», думаю, мы постараемся устроить себе достаточно длинный перерыв. Мне хочется сделать еще один сольный проект и главное — заняться другими исполнителями. Я мечтаю все-таки начать продюсерскую деятельность. Уже появились кандидаты, с которыми стоит поработать.

— Поработать, как Найджел Годрич, Рик Рубин?

— Нет, меня интересует не только саундпродюсирование. Тем более что я не человек студии.

— Значит, как Иосиф Пригожин?

— Ну зачем такие крайности? Я остановлюсь где-то посередине. Кстати, Рик Рубин не только записывает альбомы, но и продюсирует ряд артистов в более глобальном понимании. Он столько людей вывел в большое плавание. И я хотел бы делать что-то подобное. Мне интересно придумывать проекты и продвигать их. Ориентироваться, конечно, буду на западные образцы современной музыки, на которой я вырос. Хочу найти группу, а также достойного сольного певца и сольную певицу. Главное, чтобы всё, к чему прикоснулась наша продюсерская команда, было не хуже «Океана Эльзы».

— Группа закрывала «Нашествие», и в фан-зоне не всем понравилось, что финал такого феста доверили исполнителям, которые «по-русски не поют».

— Я не обращаю на это внимания, как и наши многочисленные российские поклонники. О нас часто полярно высказываются. Одни говорят: молодцы, что поете только на украинском, другие упрекают в национализме. На самом деле — ни первое, ни второе. Для меня просто так естественнее. Это мой родной язык, на котором я привык думать, чувствовать, сочинять. Возможно, если бы я нашел кого-то, кто писал бы на русском абсолютно подходящие мне песни, я бы их пел. Но такого человека пока не встречал. Впрочем, буквально через несколько дней я буду участвовать в концерте одного моего друга, хорошего музыканта, и спою там его песню на русском языке. Никаких проблем. Не нужно переводить эту тему в какую-то иную плоскость, кроме чистого творчества.

— У другой популярной в России группы с «постсоветского» пространства — латвийской Brainstorm — позиция более конформистская. Парни поют на латышском, английском и русском, даже имеют два названия коллектива — для внутреннего рынка и на экспорт.

— При всем уважении к данным музыкантам я, честно говоря, не увидел, что они совершили какой-то особый прорыв. Мне вообще кажется, что подстраиваться под вкусы публики, меняя язык, стиль, собственную внешность — это путь в никуда. Надо всего лишь сохранять исполнительскую и авторскую искренность.

— От российских музыкантов сейчас нередко ждут озвучивания своей гражданской позиции, ясной реакции на те или иные явления, происходящие в стране. Ты как музыкант иностранный вправе уклоняться в России от таких тем. Для бизнеса это, пожалуй, удобнее, верно?

— Да, на происходящее в России я смотрю как сторонний наблюдатель. И мне проще: я могу вовсе ничего не комментировать, и меня будет трудно упрекнуть в осторожности или безразличии. Могу высказываться нейтрально, и тоже без ущерба для репутации. Я придерживаюсь первого варианта. Потому что «Океан Эльзы» имеет достаточно влияния на своих поклонников в России, и мои слова они могут воспринимать вполне серьезно, иногда и как руководство к действию. Но я не считаю себя вправе к чему-то их призывать или выставлять оценки ситуации. Я предпочел бы, чтобы так поступали и музыканты из других стран, когда это касается, скажем, Украины. Мы можем обсуждать те или иные ситуации с друзьями, но пусть это и останется в нашем кругу, если речь идет о явлениях нас впрямую не затрагивающих.

— А вот Боно с тобой поспорил бы…

— Боно непростой парень. Мне кажется, он хорошо чувствует конъюнктуру и знает, где, когда и что говорить. Я не уличаю его в конформизме, но все же он не всегда с флагом на баррикадах.

— Тем не менее не без его участия, как считают некоторые, была, например, освобождена лауреат Нобелевской премии мира, бирманская правозащитница Аун Сан Су Чжи. А вот сэр Пол Маккартни, скажем, как и многие его знаменитые коллеги, уже не раз высказался в поддержку группы Pussy Riot. Марк Нопфлер вовсе отменил свой июньский концерт в Москве по причине несогласия с определенными аспектами российской политики.

— Ну, о Pussy Riot я тоже в свое время сказал, что поступок, который они совершили, не достоин большого обсуждения, тем более возведения его в ранг геройства, потому что в храмах так не делают. Однако наказание, которое избрали этим девушкам, выглядит еще более неадекватным. Но давай эту тему не развивать. Пусть говорят те, кто живет в России. Я всецело за то, чтобы в своей стране каждый мог высказываться, ничего не боясь. Хуже всего, когда все молчат.

— Пять лет назад, по собственной инициативе сложив с себя полномочия депутата Верховной рады, ты сказал, что это не означает твоего отказа навсегда от занятия политической и общественной деятельностью. Сейчас твое мнение не изменилось?

— Нет. В данный момент я абсолютно искренне считаю, что гораздо больше могу сделать для веры людей, для их взаимопонимания своей музыкой, нежели провозглашением и отстаиванием каких-то политических лозунгов. Но, возможно, когда-нибудь ситуация для меня изменится и вновь понадобиться выйти на митинг или пойти опять в парламентарии.

— Сегодняшняя пропаганда регулярно использует термин «оранжевая революция» как некий жупел. Тебя как активного участника «оранжевого» движения в Украине это раздражает?

— Добавлю, что мой отец (Иван Вакарчук, бывший министр образования и науки Украины. — «Известия») был участником событий 1990–1991 годов в Москве. И к тем событиям я отношусь так же хорошо, как и к «оранжевой революции». Я продолжаю защищать ее идеи, а главное — настроение. Это был выплеск позитивных эмоций. Я прекрасно помню митинг в Харькове. Не самый «оранжевый» город был. На площади с одной стороны стояли сторонники перемен с оранжевыми знаменами, с другой — их оппоненты. Я вышел на «нейтральную» территорию, разделявшую этих людей, и общался с теми и другими. Постепенно настороженность ушла. Мы час разговаривали на морозе, и я понял, что в принципе это одни и те же люди с одинаковыми ценностями. Главное, чтобы каждый гражданин имел право безбоязненно высказывать свою позицию.