Труднейший саммит «большой восьмерки» в Белфасте России удалось провести почти вничью: очередное давление на нашу страну в сирийском вопросе, кажется, не закончилось ничем. Итоговая резолюция саммита вышла на редкость неопределенной: она не сообщала о необходимости ухода Башара Асада от власти, а лишь делала упор на необходимости создания в ходе мирных переговоров правительства с «лидерами, пользующимися доверием общества». Очевидно, что стороны вкладывают в этот пассаж разный смысл: Россия считает по-прежнему, что Асад пользуется поддержкой части общества, остальные члены «восьмерки» хотели бы видеть во главе Сирии кого-нибудь другого политика. Но поскольку никто не называет имя этого потенциального другого, требование обязательного ухода сирийского президента пока не озвучивается официально.
На этой неопределенности играет сегодня Россия, и играет, как выясняется, довольно успешно, притом что выражение лиц глав США и России на их совместном коммюнике не свидетельствует о том, что им было приятно проводить время друг с другом. Отчасти — только отчасти — это и неплохо. Будь на месте Обамы какой-нибудь твердокаменный ястреб, то ли Клинтон, то ли Буш, я уверен, что, сидя рядом с Путиным, он выглядел бы менее нервно и абсолютно спокойно. Как человек, уже принявший решение и не желающий от него отступать.
Всё говорит пока о том, что Обама никакого решения по сирийскому вопросу не принял и он надеется на то, что Путин своими действиями избавит его от необходимости это неприятное решение принимать. Скажем, Обама мог рассчитывать на то, что Путин предоставит Асаду и его семье убежище в России и тем самым освободит США от этой головной боли. Путин, надо полагать, доказывает, что с уходом Асада головной боли у Обамы станет не меньше, а больше, потому что к власти обязательно прорвутся ветераны гражданской войны, скорее всего, самого радикального толка. Иными словами, США получат еще один эмират, в духе того, что был в Афганистане, только в непосредственной близости от Израиля. На что Обама, можно предположить, отвечает, что если провернуть всё прямо сейчас, к власти еще может прийти кто-то умеренный. Но, похоже, Путину удалось убедить других членов «восьмерки», что надежда на кого-то умеренного среди боевиков весьма зыбка, а вот перспектива превращения Сирии в боевой полигон «Аль-Каиды» более чем реальна.
А тут еще на горизонте вновь замаячил сценарий дипломатической «разрядки» с Ираном, после того как на президентских выборах победил умеренный кандидат Хасан Роухани. Военное решение сирийской проблемы оказалось рациональным отложить на более поздний срок, при этом обвинив в торможении и промедлении этого варианта Россию. Тут же активизировалось в США все «антироссийское лобби», которое не устает напоминать властям и обществу о том, как плоха и ужасна наша страна и почему с ней не стоит иметь дела доброжелательным и честным американцам. И как ошибался государственный секретарь Джон Керри, когда надеялся вместе с Россией решить проблему Сирии на «мирной конференции».
Вся проблема Обамы состоит в том, что он как в трех соснах запутался сразу в трех глобальных инициативах. С одной стороны, он, видимо, всерьез поверил в идею всеобщего ядерного разоружения, так называемого «Глобального ноля» (именно за выдвижение этой идеи он получил свою Нобелевскую премию мира). А в реализации этой идеи не продвинешься без участия России и Китая. Тем более что буквально вчера президент США предложил России втрое сократить ядерные арсеналы наших стран.
С другой стороны, он явно настроен на дипломатическую разрядку с Ираном и справедливое решение палестинской проблемы. Для этого ему нужно вести себя построже с Израилем и помягче с Ираном и его союзником Сирией.
С третьей стороны, Обама высказывает себя сторонником доктрины «обязанности защищать», которая была утверждена в 2005 году ООН в качестве новой нормы международного права. В основе этой доктрины лежит идея, что в случае если государство оказывается не способно защитить безопасность своих граждан, суверенитет переходит к международному сообществу. Звучит очень гуманно и абстрактно справедливо, но как всегда дьявол кроется в деталях, и вот такой деталью является вопрос, имеет ли право государство сопротивляться вооруженному мятежу на своей территории. И может ли «международное сообщество» оценивать адекватность мер, необходимых для эффективного подавления вооруженного мятежа. В этом вопросе царит полный произвол, и если бы Обама был неоконом, он должен был сказать: никаких критериев нет, просто мы заранее отказываем недемократическим странам в легитимности и можем позволить делать в отношении их и их правителей всё, что заблагорассудится.
Но Обама не является неоконом, он не может без риска для выполнения двух первых инициатив приравнять легитимность к демократии, и вот по этой причине он продолжает плутать между трех сосен, тактически блокируясь попеременно со сторонниками то одной, то другой, то третьей политической линии.
Вот, казалось бы, он даже выбрал в качестве будущего представителя США в ООН самую последовательную сторонницу «гуманитарных интервенций» — журналистку, лауреата Пулитцеровской премии Саманту Пауэр. И тут же последовало заявление о готовности передавать вооружение сирийским повстанцам. Сторонники расширенного толкования доктрины «обязанности защищать» вместе с совсем уж приунывшими неоконсерваторами вновь подняли голову. И тут же выборы в Иране заставили сделать шаг назад, чуть повременить с выполнением данной «обязанности». А вдруг Иран с новым президентом пойдет на примирение с Вашингтоном и рискованной войны в союзе с суннитскими боевиками можно будет избежать?
Проблема России состоит сегодня в том, что она постоянно имеет дело исключительно с чужими глобальными инициативами. Мы — пока лишь вечная помеха на пути реализации очень многих глобальных идей. Все они идут через нас, связаны с нами, предполагают наше участие или же наше сопротивление. Но ни одна инициатива не предложена нами самими, ни одна не исходит непосредственно от нашего политического класса, представители которого во всех мировых клубах, как правило, сидят на приставных стульях и подписывают чужие декларации. Потратить бы им немного энергии на составление какой-нибудь собственной инициативы, хоть в каком-то глобальном вопросе, так чтобы обеспечить присоединение к ней нескольких десятков мировых политиков, глядишь, и нашей дипломатии было бы легче выигрывать такие тяжелые битвы, как прошедший северо-ирландский саммит.
