Поговорим про автоматы. С автоматами тут всегда было лучше, чем с опросами общественного мнения — такая уж традиция. И разговор не про АК-47 которому 66 лет в обед. А про механику для начала. Автомат — это любое устройство, которое работает само. Ну или почти само. Всё просто: кладешь монету в храме на поднос, а тебе наливают святой воды.
Изобретение автомата приписывают Герону Александрийскому: под тяжестью монеты открывается заслонка — вода наливается. Всё очень просто, пока просто. А вот когда начинаются сложности и нужно пользоваться сложносочиненными аппаратами, тогда таких прямых схем не существует. Появилась необходимость обратной связи, которая и регулирует цикл работы автомата. Самый доходчивый пример — унитаз. После одного цикла срабатывания начинает снова подниматься вода, уровень которой поднимает поплавок ровно до того уровня, когда поплавок отсекает подачу воды. Как мы все в курсе, нерабочий поплавок чреват некоторыми последствиями — или соседи залиты опять, или бачок вечно пустой. Жизнь машин, автоматических систем управления и даже ядерных реакторов и прочих электронных и электрических приборов только на первый взгляд сложней — принцип их работы описан шотландцем Максвеллом в 1868 году.
Одна деталь: чем мощнее и опаснее создание рук человеческих, тем больше всяческих систем вроде нашего поплавка — они замеряют параметры, что ведет к авторегулированию процесса. Вроде предохранительного клапана на паровом котле, который срабатывает при избыточном давлении и сбрасывая пар, приводит систему в рабочее состояние.
Поговорим о социологии. С социологией здесь тоже было всё хорошо, и мы даже сделали недурной вклад в мировую науку. Ровно до того момента, когда Питириму Сорокину, секретарю Керенского и правому эсеру, а также выдающемуся ученому, пришлось отсюда уезжать. Социология тогда не очень мешала ленинистам, а вот Сорокин — очень. Так что в 1922-м году, с отъездом Сорокина, заодно и социология оказалась продажной девкой империализма. Так что, как скромно пишут в энциклопедиях, «возрождение отечественной социологии пришлось на начало 1960-х годов».
Это значит, что трупик науки был слегка гальванизирован. Под шумок оттепели социологи опять затянули старую песню про то, что общество — сложный и противоречивый организм и про прочую социальную стратификацию. И про мобильные эпохи — революции и немобильные — реакцию и застой. Самое любопытное, что в немобильное время именно социологам живется нелегко. А всё наглядно: русские социологи работают в пограничной зоне с политикой, поставляя политическим силам данные. Я почему-то считал, что они хотя бы это как-то вуалируют. Нет, наоборот — так и пишут: «Особенности становления и развития русской социологической мысли обусловили… тесную связь с потребностями практики, и прежде всего с политикой и политической деятельностью».
Есть моментальный соблазн сказать: «Вот в этом и есть причина странного наката на социологические службы». Хотя кого волнуют ученые и их теории? Социальная аналитика, социальная механика и социальная генетика? Вот эмпирическая иногда очень даже. Потому что из полей приносят мнения. Очень пестрые мнения очень пестрого общества. Разным политическим силам в этих данных нужно что-то свое, и социологи на самом деле работают на всех. Правда, эти «все» смотрят косо на социологов, подозревая их в передергивании. Ведь, как известно, не важно, как прозвучал ответ, главное, как поставлен вопрос. Правильный вопрос определяет правильный ответ. И так далее. А еще люди, особенно расслабленные властью, очень не любят узнавать о собственной непопулярности. Или еще какие-нибудь ненужные подробности. Зачем? Машина работает, рулевой героически вглядывается в горизонт. И в общем-то каждому, кто способен своим бубнежем испортить настроение всей кают-компании, все желают одного — чтобы рот закрыл.
Но машина-то эта тоже своего рода автомат, очень мощный, с огромным движком и взрывоопасным топливом. И датчики должны показывать, где давление растет, где крутящий момент падает, где температура приблизилась к пиковому значению. Да и как быть с экспресс-замерами во время резких движений политического организма? В случае, скажем, выборов или досрочных выборов? Ведь именно социологические службы заточены под предсказание результатов выборов на научной основе, а не на том, как велел товарищ майор.
Если тебе не нравится, что где–то вытекло масло, то худшее из решений — вырвать с корнем датчик давления масла и вместо показаний этого датчика глядеть на новенькие часы «Полет-Командирские» и радоваться их цифиркам. Часы и айфон — полезные вещи, да только с мертвым лямбда-датчиком и двигатель встает на полном ходу. Приятно/неприятно видеть данные социологов, но их подсчеты и замеры вполне дополняют информацию, полученную другими службами-датчиками. И чем их больше, тем меньше инструментальная погрешность и откровенная ложь.
