«Герман снимал о времени, где честность была вопросом жизни и смерти»

Об Алексее Германе-старшем и его фильмах «Известиям» рассказали друзья и коллеги режиссера.

Эдуард Пичугин, генеральный директор студии «Ленфильм»:

Он был душой «Ленфильма», который ему очень обязан: Герман принял самое активное участие в том, чтобы убедить руководство страны в необходимости спасти студию.

Мне он дал последние напутствия. Когда встал вопрос возрождения «Ленфильма» и Алексей Юрьевич предложил мне стать директором, он сказал в своем стиле: «Эдуард, если вы не согласитесь, будете жабой».

Светлана Игоревна Кармалита последние месяцы круглосуточно находилась с ним в больнице. Мы почти каждый день созванивались, обсуждали текущие дела. И на втором плане Алексей Юрьевич всегда комментировал что-то.

Над последней работой — экранизацией романа братьев Стругацких — он долго трудился и практически успел ее закончить. Был запланирован показ в Москве, мы уже выбирали кинотеатр. Если бы не болезнь, он бы уже представил свой труд. В последнее время мы все были заняты хлопотами с больницей, поэтому сроки переносились.

Он шел на поправку, мы думали, что он вот-вот выздоровеет. Были кризисные моменты, но они проходили. Он уже вернулся к жизни, опять шутил, опять воспитывал.

Сейчас мы все заняты похоронами. Но, вероятно, уже на следующей неделе Светлана Игоревна объявит дату премьеры фильма.

Если будет решено хоронить Алексея Юрьевича в выходные, то, думаю, на траурную церемонию приедет министр культуры. А уже завтра в Петербург прибудут председатель совета директоров «Ленфильма» Федор Бондарчук и глава департамента кинематографии Минкультуры Вячеслав Тельнов.

Карен Шахназаров, генеральный директор киностудии «Мосфильм:

Несколько снятых им картин — классика российского кино: «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин», «Двадцать дней без войны». Конечно, он оказал очень большое влияние на развитие Ленинградской и Петербургской школы отечественного кино, плеяда сильных мастеров развивалась под его влиянием.

Многие известные и замечательные русские актеры именно в фильмах Германа сыграли своеобразные роли — если и не лучшие, то необычные. Никто их так не использовал, как Алексей Юрьевич Герман. Он умел по-новому открыть известного актера. Это и Андрей Миронов — известный комик, а в «Моем друге Иване Лапшине» он играет очень драматическую роль, и Юрий Никулин — великий комический актер с драматической ролью в «Двадцати днях без войны». Герман мог дать актеру новые краски.

Он был очень требовательным художником, потому и снимал долго. Марлен Хуциев тоже долго создает свои фильмы. Каждый художник устанавливает свою меру.

Русский артхаус в значительной степени сформирован именно им. Но я не делю кино на артхаус и блокбастеры, фильмы «для всех» и «не для всех». Любое кино для всех. Я делю на хорошее и плохое. Герман снимал хорошее.

Алексей Попогребский, режиссер:

Всегда говорил, что Алексей Герман — для меня главный из живущих режиссеров. Сейчас придется одно слово из этой фразы вычеркнуть, но правда остается правдой. 

Одним из самых больших потрясений в моей жизни был момент, когда я еще подростком увидел по телевизору фильм «Мой друг Иван Лапшин». Я не знал тогда имен, смутно представлял себе, кто такой Герман, но чувствовал, что отец не зря усадил меня перед телевизором. Что происходит что-то необычайно важное. 

Это потом я посмотрел все фильмы Германа, и, как мне кажется, что-то важное про них понял. Что в меня въелось с самого начала, хотя тогда, в детстве, я это не сформулировал, скорее, почувствовал, — невероятная, бескомпромиссная честность его работ. 

Не случайно ходят легенды, как он добивался стопроцентной достоверности в деталях: в поведении, антураже, внешнем виде своих персонажей, вплоть до резинок на чулках.

Не случайно он снимал о тех временах, когда честность была вопросом жизни и смерти. Не благополучия, как сейчас, а именно жизни и смерти. Не случайно он и действие последнего своего фильма перенес в обстоятельства, где честность таким фактором и являлась.

Сергей Снежкин, режиссер:

Ужасно, что осталась незаконченной картина «Трудно быть Богом», которую он долго снимал и которую, кроме него, никто не сможет закончить. Это абсолютно авторское произведение, и, зная все обстоятельства его болезни, созваниваясь с его женой Светланой Кармалитой, мы очень надеялись на то, что он сумеет пережить тяжелый период и закончить работу. Но не случилось.

В картине «Трудно быть Богом» уже прошло речевое озвучание, и работа подошла к финальному этапу — перезапись и сведение всех звуков, то что называется постпродакшн. Это был самый финал. Сейчас судьба картины зависит только от супруги Алексея Германа, Светланы Игоревны Кармалиты, потому что она всегда была рядом с ним как соавтор. Быть может, она сумеет каким-то образом соединить всё, что он хотел, знал и полагал по поводу окончания этой картины. Но это настолько сложное, настолько жившее внутри него произведение, что вряд ли за него кто-то сможет проделать эту работу.

Он всегда был готов к съемочному процессу, но в процессе съемки очень много менял, переделывал и заново переснимал. То, как он работал, напоминало мне возрожденческую живопись. По эстетике, по философии, по отношению к искусству Алексей Герман был человеком Ренессанса. Он просто родился в другое время. 

Сергей Селин, актер:

Вместе с Алексеем Юрьевичем нас покидает целая эпоха. Это происходит периодически, когда уходят такие люди, как Кирилл Лавров, Галина Вишневская, Мстислав Ростропович. Теряются маяки, на которые мы ориентируемся. Словно в безбрежном море стоит корабль, и его капитан, глядя на свет, совершенно точно знает, куда плыть. Герман был, безусловно, таким маяком, и теперь этот свет погас.

Виктор Лебедев, композитор:

Мне пришлось с перерывами работать над «Трудно быть Богом» целых 13 лет. У Алексея всегда была особая точка зрения на музыкальные решения. Он был краток в использовании музыкального материала. Музыка минимально входила в его картины, он не любил ею перенасыщать, но того, чего хотел, добивался. Картина почти закончена, и его жена и сын завершат работу.

Когда он брался за картину, то думал только о художественном замысле и конечном воплощении и требовал того же от людей, с которыми работал. Да, порой приходилось нелегко, требовательность и особенно неожиданность решений у Германа были колоссальными. Ни одного проходящего эпизода, сыгранного вполсилы. Скрупулезность в каждом такте и мизансцене. Можно было соглашаться или нет, но время показало, кто оказался прав. Мы еще долго будем восхищаться честностью этих изумительных работ. 

Он был абсолютно петербургским человеком. Однажды попытался переехать в Москву. Продал квартиру на Марсовом поле, в которой жил еще с родителями, сорвался, но не прижился. Этот город его не отпускал и, наверное, правильно.