Политика всегда заигрывает с моралью. Вечная задача пропагандиста — показать, что оппоненты не только не правы по конкретным вопросам, но и чудовищны сами по себе: аморальны, преступны и по локоть в крови. Чисто политические темы не задевают массового зрителя за живое по-настоящему, а вот истории с кровью и моралью — еще как.
Как можно прокомментировать историю Кабанова, убившего свою жену, а после устроившего в Facebook шоу «она пропала, помогите, волонтеры, перепост, перепост»? Моральная оценка однозначна, но в точке «единогласного осуждения монстра» ничего не кончается — напротив, только тут и начинается политика.
Подозреваю, что, когда лидеры оппозиции узнали эту новость, они горестно сказали: «Это очень плохо для нас, теперь враги будут писать об этом до следующего скандала, упирая на то, что Кабанов — оппозиционный активист, и дискредитировать движение в целом».
Так и вышло, конечно. И неважно, что до убийства о Кабанове почти никто не говорил — по-моему, за прошлый год в политическом контексте его имя не всплывало ни разу. Но вот повод дан, и машинки пиара завертелись. Точно так же, как было в истории с Рустемом Адагамовым, обвиненным в педофилии — но тот, по крайней мере, очень известный блогер, а с недавнего времени еще и оппозиционный политик, член Координационного совета оппозиции.
Частная жизнь публичного политика — всегда предмет расследований, поле для поиска грязных тайн. Тут даже жаловаться на вторжение в privacy бессмысленно. А вот Кабанов подставился сам, устроив спектакль с поисками жены. Неизвестно, на что он рассчитывал и применима ли к его действиям обычная логика, но основания для громкого скандала он создал своими руками.
Две истории, одна хуже другой, — и вот уже все рассуждают о моральной катастрофе «белоленточного движения».
И не видно никого, кто сказал бы — эй, товарищи, при чем здесь политические взгляды Кабанова и Адагамова? Их преступления (доказанное в первом случае, еще не доказанное во втором) с очевидностью не имеют никакого политического подтекста и «протестной» мотивации. Это жуткие личные истории, корни которых не в том, кого эти люди хотят видеть президентом и за какую партию голосовали.
То, что я сейчас говорю, направлено не в защиту Адагамова и Кабанова, а в защиту последних остатков критического мышления и трезвости ума. А их в последнее время пытаются истребить со всех сторон.
У нормальных людей нервно дергается глаз, когда из-за истории с Адагамовым «Марш против подлецов» называют «Маршем за педофилов». Могу себе представить, какие чувства это вызывает у рядовых участников марша.
Впрочем, по схеме это ровно то же самое, что и тег «людоеды», гулявший в социальных сетях после принятия «антимагнитского» закона.
Власть и оппозиция просто ведут диалог:
— Дурак и подлец!
— Сам дурак и педофил!
— Ты убил ребенка!
— А ты убил жену!
— А ты, а ты!..
Тут обе стороны показательно захлебываются слюнями гнева.
С одной стороны мы видим попытку выстроить тождество между понятиями «креативный бездельник», «оппозиционер» и «преступник». Зачем это делается — совершенно понятно.
И с другой стороны мы наблюдаем точно такой же принцип работы: «чиновник» приравнивается к «жулику и вору» (а теперь и «убийце детей») автоматически.
Да, это все логично. Грехи и преступления политически и медийно активных граждан всегда будут широко обсуждаться. Более того, в мире победивших массовых коммуникаций мы как бы и должны все это знать.
Но если не поддаваться дикому очарованию ярлыков и штампов, столь ясно и четко объясняющих нам российскую политическую действительность, а посмотреть на них отстраненно, то по коже побегут мурашки ужаса.
Дело в том, что непрерывный взаимный поиск преступлений — это единственная живая линия российской публичной политики. Бесконечная «война чудовищ», ежедневно доказывающих, что их противники более инфернальны, чем они сами. Участвовать в этом всерьез — неловко и глупо, играть в это — весело и бессмысленно.
