Отмечая всероссийскую и даже всемирную славу дам, концертировавших в храме Христа Спасителя, в качестве свидетельства этой славы указывали на чрезвычайную модность обтягивающих масок с прорезями для глаз и рта («балаклава»), распространившуюся среди людей прогрессивных и альтернативных. Само по себе использование масок этого типа для обозначения своей политической ориентации не новость. Во Франции 30-х члены фашистского тайного общества кагуляров носили именно такие маски (само название общества cagoulards происходило от слова cagoule— «маска»).
При этом у кагуляров было больше оснований для такого убранства. Члены тайного ультраправого общества, промышлявшего убийствами, для большего страха и таинственности носили такие маски — это понятно. В случае с юными девушками, бесстрашно благовествующих о христианстве XXI века, очищенного от предрассудков предшествующих темных времен, а равно в случае с приверженцами девушек использование кагулей в качестве необходимого аксессуара выглядит гораздо менее сообразно. Все-таки в христианской антропологии понятие образа и лика довольно значимо. Понятие безобрАзного, происходит от безОбразного. Есть лик, который открыт, и есть личина. Последняя принадлежит тому, который не к ночи будь помянут.
Конечно, если дамы для своего благовествования избрали себе убранство, скорее соответствующее «остроголовым», т.е. бесам так, как они изображаются в православной традиции, вряд ли это был сознательный выбор, для которого надо как минимум эту традицию знать. Адвокат Фейгин, говоря о всемирноучености дам, несколько преувеличивал.
Но поразительно, что и последующие художнические искания уже других мастеров оказывались на той же линии. Выставка «Духовная брань», организованная на «Винзаводе» руководителем партийного проекта «Единой России» «Культурный альянс» М.А. Гельманом, объявила о «предотвращении духовной катастрофы». «Мы хотим вернуть дух творчества в сферу сакрального искусства. Создавая актуальные иконы в согласии с догматическим учением Церкви, мы показываем, что христианское искусство несводимо к копированию памятников прошлого и может развиваться бесконечно. Икона должна быть освобождена от исторического «шлейфа», который несёт в себе рудименты рабовладельческого строя, феодализма, деспотизма, патриархальности, мракобесия, невежества, подавления личности. Вот почему за отправную точку приняты образы участниц феминистической группы Pussy Riot, которые стали символом борьбы за духовную свободу, за живое религиозное чувство», — гласил анонс выставки.
При этом особо подчеркивался важнейший религиозный смысл личины: «В обезличенном, лишенном воли мире только маска идеально выражает сущность человека… Маска заменила лицо, отныне перед ней меркнет любая красота. Осталось сделать последний шаг и наложить маску на священные лики. Вернее, увидеть, как она прорастает сквозь них».
Маска прорастает не только в согласии с догматическим учением Церкви, в светском искусстве мы также встречаем глубокий смысл маски — очевидно, это очень фундаментальное культурное переживание. В трилогии Толкиена «Властелин колец» исчадия Мордора, назгулы, бестелесны, под черным плащом и черным капюшоном нет ничего. У Эдгара По встречаем сходный образ: «Но шутник дерзнул придать себе сходство с Красной смертью. Одежда его была забрызгана кровью, а на челе и на всем лице проступал багряный ужас… Но едва они схватили зловещую фигуру, застывшую во весь рост в тени часов, как почувствовали, к невыразимому своему ужасу, что под саваном и жуткой маской, которые они в исступлении пытались сорвать, ничего нет. Теперь уже никто не сомневался, что это Красная смерть. Она прокралась, как тать в ночи… и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть».
С таким православным искусством XXI века никакого черта не надобно.
