Когда по радио начинают говорить про то, что очередному ребенку надо собрать еще €100 тыс. для лечения в Германии, я выключаю это радио.
Да, я не хочу слышать эту информацию. Потому что она ужасна втройне: там произносят такие диагнозы, которые априори любого человека, знакомого с больницами, вводят в ступор ужаса, меня убивают эти родители, которые никогда не имеют денег на лечение собственных детей и ждут помощи откуда угодно. Меня убивает государственная машина медицинского страхования, которая никого толком не страхует, и никакие налоги, которые с нас собираются с четкостью старого параноика, никого, оказывается, ни от чего не спасают. От этого всего становится настолько тошно, что лучше поберечь психику и выключить радио.
Да, я трус. И что?
Я понимаю, что по-хорошему на этой территории надо бы оставить несколько смен обслуживающих нефтеносные поля и плюс еще пару сотен трубопроводчиков. Хотя это могут быть трубопроводные войска, кстати, а стало быть, солдатикам даже и не платить ничего. А остальных куда-нибудь отправить подальше, чтобы не путались под ногами у миллионов чиновников. В пустыню Гоби. На Землю Франца Иосифа. Чтобы не просили ничего.
Хотя тут уже есть люди, которые ничего не просят. Более того — они всё стараются сделать сами. И энергия, которую можно было бы направить на бессмысленное обсуждение, чего где не так, они тратят на более чем полезное дело.
Короче, не так давно две московские домохозяйки — Лёля Шергова и Лера Новосадова — поняли, что надо что-то делать. Это, кстати, популярная идея, но только мало кто после этого понимает, что именно надо делать.
И Лера, и Лёля — девушки, которым вообще-то кроме ведения домашнего хозяйства есть чего поделать и в плане воспитания детей, и в плане профессии, но сегодня мы их считаем просто домохозяйками, потому что их специальности и образование не имеют никакого отношения к дальнейшим событиям. Просто они поняли, что у их знакомых и знакомых их знакомых полно людей скопилось множество слегка устаревших, но недешевых вещей, которые выбрасывать жалко, а отдавать в комиссионку типа «винтажного» магазина на Шаболовке — стыдно. Стыдно за магазин в первую очередь.
Более того, девушки вполне европейские и знают, как много в Европе благотворительных магазинов — особенно OXFAM в Британии или UFF в Скандинавии, где всё продается по реальным низким ценам, а выручка идет на финансирование благотворительных программ. Но дело даже не в магазинах и не в профессиональных благотворителях типа OXFAM, которые помогли справиться с голодом в Греции, оккупированной немецко-фашистскими войсками. Скорей им были по душе гаражные распродажи в больших и маленьких городах Штатов. Или воскресные благотворительные базары Европы.
У них появилось смутное желание устроить что-нибудь подобное в Москве. И форма пришла сама собой — дворовая распродажа (Yard Sale), а так как организовывали они народ через Facebook, то и и название пришло самом по себе — «Перепост».
Одна из девушек живет в старом московском доме, где двор очень красиво и удобно огорожен не то чтобы забором, а просто стеной. Вот там и решили проводить мероприятие.
А как же «разрешения»? «Я поставила в известность участкового, — говорит Лёля, — он сначала пытался понять что это такое и в чем тут подвох, а когда понял, что это благотворительная акция, просто сказал: «А что вы меня спрашиваете? Делайте и всё». Я обошла жителей дома, чтобы предупредить всех и выяснить, не будет ли кто против. Вообще-то нужно предупреждать МЧС за 40 дней и еще кого-то. Но я так думаю: это наш город, и это наш двор, и эта наша идея помогать людям. Не думаю, что кто-то будет против. А МЧС найдет себе более героическое занятие».
По сути, две девушки сделали тихую революцию в Москве — они показали, что мило, по-домашнему можно устроить то, про что все только говорят.
«Первоначально мы хотели собрать денег на операцию человеку с муковисцидозом, он же кистозный фиброз — это жуткое заболевание, которое у на столько недавно вообще научились диагностировать, — говорит сестра Лёли Екатерина Шергова. — Дело в том, что пациент — взрослый, ему 31 год. На детей в Россиии охотно дают денег частные благотворители, на взрослых — нет. Самое хорошее в мероприятии оказалось то, что к его открытию почти все деньги на больного уже собрали через интернет. И теперь средства, около 113 тыс. рублей, пойдут через благотворительный фонд другому пациенту».
На самом деле, как бы ни обернулась семейная инициатива наших активных девушек, на повестке дня — создание благотворительных магазинов в Москве. Типа всё тех же оксфамовских или уэфэфовских. При этом у нас может быть совсем иная концепция: на Западе магазины — это продолжение деятельности огромных общественных организаций. Причем самого разного свойства: если Оксфордское общество по борьбе с голодом (так расшифровывается OXFAM) — это международный авторитет в области благотворительности, то за UFF стояла организация датских «радикальных» школьных учителей, с которыми датское государство ведет затяжную борьбу с 1960-х годов.
Но тем не менее поклонники «винтажа», которые приезжают в Хельсинки, обязательно заходят в UFF. И без трат не уходят.
И что мне нравится — что термины «революция» и «винтаж» мы сегодня в заметке употребляем в оригинальном значении. А у нас такие магазины могли бы функционировать отдельно от общественных движений, выбирая самостоятельно каждый раз, какому из фондов помогать. Мне кажется, так легче в наших условиях. Проще.
И что, найдутся смельчаки, которые поборются с московской арендой?
P.S. Я тут нашел удивительной редкости майку — Paul Mccartney Moscow, официально выпущенную к концертам легенды рока в России. Моего размера!
