«Московские группы другие, мы — из Сибири»

12 апреля в столичном Театре Эстрады знаменитая группа «Калинов мост» презентует свой новый альбом «Золотое толокно», вышедший в год ее 25–летия. С лидером «КМ» Дмитрием Ревякиным перед концертом встретился обозреватель «Известий».

— «Калинов мост» — это сегодня твой сольный проект?

— Нет. Я все-таки человек коллективный и стараюсь, чтобы сотрудничающие со мной музыканты чувствовали себя равноправными личностями. Мы группа, а не проект, где лидер нанял исполнителей. Понятно, что основное внимание публики, прессы фокусируется на мне, но есть многие вопросы, в которых я не очень смышлен и полагаюсь на участников «КМ», более того, каждый из них волен предложить любой интересный мелодический ход и даже свою лирику.

— У «Аквариума» есть версии 1.0., 2.0., 3.0… Для «КМ» подходит такая градация?

— Вполне. «Золотой» состав создал первые три альбома, которые вышли еще на виниле. В дальнейшем музыканты в коллективе менялись. Приходили, уходили, возвращались. И это уже другие «версии» группы. В нынешнем составе мы записали, кажется, пять альбомов. При этом случались продолжительные периоды, когда мы ничего не делали, а занималась выяснением отношений друг с другом: кто на что претендует и т.п. 

— Это, так сказать, техническая сторона вопроса, а по художественным критериям история «Калинова моста» разделима?

— Конечно.  Первый этап — максималистский. Заканчивалась советская эпоха, мы написали песни, которые наши поклонники любят до сих пор: «Пойдем со мной», «Сибирский марш», «Вольница», «Честное слово», «Отец работал», «Кроха»… Потом наступил этап словотворчества, евразийства, когда я увлекся поэзией Хлебникова. Появились альбомы «Выворотень», «Травень», «Узарень», «Пояс Ульчи». Следующий поворотный момент, наверное, альбом «Оружие». Песня «Родная», по которой нас вообще вся страна узнала. А новый старт дал альбом SWA (2006), записанный после ощутимой паузы. Дальше «Ледяной поход» — дань белогвардейскому движению. Постепенно мы пришли к сегодняшнему «Золотому толокну». Для меня сейчас «Калинов мост» звучит очень убедительно, у нас хороший звукорежиссер. Поэтому в новом альбоме, изданном месяц назад, мы попытались сделать целостное полотно с элементами арт-рока. Мы записывали его как подарок самим себе, тем временам, когда мы активно слушали хорошую рок–музыку. Именно слушали, а не катались с плеером в метро. Это альбом-созерцание. И на его презентации в Театре Эстрады мы рассчитываем на соучастие нашей публики. Тем, кто предполагает просто повеселиться, наверное, приходить не стоит. Тут лучше сидеть, слушать, подпевать. 

На наших концертах, как правило, нет лишних людей. Но, вообще, мы с Виктором Чаплыгиным (барабанщик, ветеран «КМ». — «Известия») порой сядем в купе, во время гастрольных поездок, и вспоминаем, какой была публика в 1980–х, когда могли и замечание типа «гитару, настрой!» из зала крикнуть или что-то в этом духе. Сейчас «пипл» приходит на сейшен не столько соучаствовать, сколько потреблять. Хотя наша публика мне нравится. Вот недавно проехали тур по Поволжью, по Украине — все замечательно. Мы, кстати, уже заканчиваем следующий альбом. Он будет пободрее.

— Садитесь в купе, вспоминаете… Но уже не за рюмкой, как положено рокерам. Ты ведь от крепкого алкоголя давно воздерживаешься. Может пора «развязать»?

— А смысл какой? Нельзя же подводить организаторов концертов, своих друзей–музыкантов.

— А что, если «развяжешь», то только так получится? «Культурненько» не выйдет?

— Нет, я могу выпивать, у меня нет зависимости. Но долгое время мне приходилось в нашей группе быть примером для тех, у кого алкогольная зависимость была. И я уже втянулся в этот «тренинг».  

— Какой еще автор, помимо Хлебникова, кардинально на тебя повлиял?

— Когда усилием воли, после высказанных мне упреков в «зауми», я, наконец, закрыл том Хлебникова, то вскоре открыл для себя Николая Гумилева. Кроме прочего, меня будоражил факт его гибели от рук большевиков. Потом появился Иван Жданов, здравствующий по сей день, и его поэзия воздействовала на меня особенно мощно. Я понял, что так сочинять не смогу.

— Если бы тебе предложили составить некую просветительскую антологию «русского рока», чтобы ты сделал и какими именами ограничился?

— Назвал бы ее «героическая бронзовая эпоха русского рока». Больше не будет никакой. А имен выбрал, наверное, полтора десятка. Это исполнители, которые когда-то просто «разорвали» меня на части и вдохновили на написание песен. 

— Повествование начал бы с Александра Башлачева?

— Безусловно. Без него никуда. Впервые услышал его в декабре 1984–го на «квартирнике» в Новосибирске. А по-настоящему понял совсем недавно, когда мы работали над его песнями для диска-трибьюта.

— Когда умерла твоя жена Ольга, ты фактически стал отцом-одиночкой. Насколько после этой трагедии изменились твои отношения с сыном Степаном?

— С нами моя мама была. Она поддерживала. Выскреблись как-то. А общение у нас в семье всегда было предельно открытым. Все что касается школы, увлечений, поездок — никаких разногласий. Наверное, в тот момент больше даже сын мне помогал, чем я ему. Он более цельный и уравновешенный.

— «Калинов мост» считается флагманом сибирского рока, но ты ведь давно перебрался в Москву. И, видимо, твою группу теперь можно называть столичной?

— Нет, тут я в гостях. Московские группы другие, а мы — из Сибири.