«Мои корневые ориентиры — Высоцкий и русский фильм «Сибириада»
Популярная американская этнопанк-группа Gogol Bordello 18 ноября в Лондоне начинает свой европейский акустический тур. 25 ноября она сыграет в габаритном столичном клубе «Arena Moscow», где заодно представит свой первый русскоязычный альбом. Перед отлетом в Старый Свет лидер группы Евгений Гудзь побеседовал с обозревателем «Известий» Михаилом Марголисом.
— Широкая публика привыкла к цыганскому шабашу электрической версии Gogol Bordello. Что вас сподвигло на «переформатирование» в акустическую программу?
— Мы на самом деле в конце 1990-х с нее и начинали. Так что адаптироваться нам особенно не нужно. Обкатали нашу новую программу в Нью-Йорке, а затем я посетил дантиста, поскольку на концерте выбил себе зуб свой золотой. Мы сделали акцент на русскоязычный материал — многое было написано минувшим летом, по горячим следам нашей поездки в Россию.
— В России тебе отчасти приходится конкурировать с оркестром Горана Бреговича, No smoking orchestra с Эмиром Кустурицей, группой «Ленинград», в конце концов.
— Мы сейчас как раз записываем песню с Гораном Бреговичем. Честно говоря, я никогда не смотрел на концертную ситуацию ни в Америке, ни в России с конкурентной точки зрения. В здоровой музыкальной среде исполнители всегда друзья за кулисами. Так должно быть. Например, Игги Поп прекрасно общается и дружит с чуваками из группы Fish, хотя фаны Игги и фаны Fish друг друга ненавидят. Но это же глупо.
— В интервью «Известиям» Гарик Сукачев сказал, что Gogol Bordello — дешевый закос под него и «Ленинград».
— Довольно смешная и абсурдная цитата. Ее нужно оставить в юмористической рубрике. Думаю, Гарик сам это понял, когда увидел наш живой концерт. Это приблизительно то же самое, что заявить — The Beatles и AC/DC одинаковы, поскольку они играют на электрических гитарах.
Гарик заслуживает респект еще за свои песни 1980-х, начиная с «Сантехника на крыше». Вот это был Гарик Сукачев, который нравился нам в Киеве. А последующие опыты «Неприкасаемых» или «Ленинграда» — другая история. Если серьезно разобраться с феноменом «этнического рока», любому станет понятно: он может идти только с периферии — с Украины, из Белоруссии, Сибири. В Москве, Питере он может быть только воспринят и приумножен.
— Ты сейчас высказался как человек с советским прошлым, назвав независимые государства — Украину, Белоруссию — периферией по отношению к Москве, Питеру.
— Конечно, это так. Но не в плохом смысле слова. Нью-Йорк в музыкальном плане тоже в некотором смысле периферия по отношению к Лондону. В Нью-Йорке все развивается, а в Лондоне это все копируется и раздувается. Я через данный процесс сам прошел.
— В твоем обращении к творчеству Высоцкого нет ли маркетингового резона?
— Елки-палки, неужели у вас все так цинично? Неужели нельзя поверить, что люди просто делают то, что им хочется? Идея эта возникла, еще когда я приехал в Бразилию и познакомился там с двумя парнями — единственными русскими во всем Рио-де-Жанейро. И мы организовали клуб любителей Высоцкого в Рио. И сделали себе три футболки с логотипом клуба. Это был символ нашей русской диаспоры в городе, где еще нет в общественных туалетах «надписей на русском языке».
Творчество Высоцкого я отлично знал от своего отца. Оно было моей колыбельной музыкой. И осталось со мной как один из корневых ориентиров в культуре. А мой любимый русский фильм — «Сибириада» — через весь русский альбом Gogol Bordello проходит тема старого деда. Этот персонаж — центральный для меня. Кроме того, я большой фан советского рока. У меня есть бутлеги «Звуков Му», «Калинова моста», «Облачного края», которые даже не знаю, кто выпускал.
— На «Сотворении мира-2011» в Казани президент Медведев вышел на сцену именно во время сета Gogol Bordello. Вы как-то использовали для себя ту ситуацию?
— За нас это оперативно сделала пресса. А тогда нам заранее сказали, что Медведев выйдет в определенный момент, и мы были к этому абсолютно готовы. Надеюсь, это был прогрессивный момент в русской истории.
