«Своих в обиду не дадим. За Вадика Самойлова всех порвем» | Статьи

Осенью питерская группа «Пикник» отправится в юбилейное турне по случаю 30-летия. В ожидании странствий фронтмен коллектива Эдмунд Шклярский пообщался с обозревателем «Известий» Михаилом Марголисом

— В последнее десятилетие отмечать большие юбилеи — тренд для наших групп-долгожителей. Но историю «Пикника» можно отсчитывать и с 1978-го, и с 1982-го.

— Если учесть, что наш юбилейный тур продлится с осени 2011-го до лета 2012-го, точной начальной даты и не требуется. Примем за точку отсчета период работы над нашей первой музыкальной информацией, оформившейся в дебютный альбом «Дым», изданный в 1982 году. Хотя название «Пикник» появилось на пять лет раньше, в 1978-м. Недаром впоследствии питерский регион получил номер 78 на автомобильных номерах...

— Значит, пять первых лет «Пикник» что-то делал, где-то выступал и ничего не записывал?

— А непонятно тогда было — зачем что-то записывать? Не случись перестройка, мы бы, наверное, по выходным собирались где-нибудь, музицировали ради удовольствия и шли бы в понедельник по своим нелюбимым работам. Многие группы так до своей первой записи и не дотянули. И мы, когда приступили к записи «Дыма», не вполне понимали, кому это надо.

— Возможно, Андрею Тропилло — фактически первому саундпродюсеру советского рока?

— Да и ему не особо. Это Жак Волощук (основатель «Пикника» — «Известия») его прижал — выбил у него несколько студийных дней. Что мы не зря выпустили «Дым», стало понятно, когда в Питере начали объявляться какие-то «ходоки» из Краснодара, Владивостока и рассказывать, что у них в ларьках продают кассеты с нашими песнями.

— У вас с самиздатом сразу все нормально складывалось?

— Помню, народ путал «Примус» и «Пикник». На кассетах же ничего не подписывали. Однажды мы выступали в Москве, в цирке, на первом фестивале восточных единоборств, и спортсмены тренировалась под наш «Иеролгиф», не зная, чья это песня. Только когда мы «живьем» ее сыграли, они сопоставили нас со знакомой им записью.

— Какое клише к вам прицепилось благодаря советской прессе? У «Машины Времени», помнится, было «рагу из синей птицы», у «Алисы» — «косая челка».

— А у нас «опиумный дым», дурманящая эстетика… Скорее всего, корреспондент, писавший о «Пикнике», и не слушал наших песен. Ему просто набросали несколько цитат и сказали, что нужно сделать заметку в русле компании по борьбе с неофициальной рок-музыкой. Тогда Союз композиторов очень заволновался. От его членов стали уплывать хорошие заработки, поскольку в ресторанах стали петь песни «любительских» авторов.

— Когда в перестроечную пору в Питер потянулись разные люди: от французских и немецких съемочных групп до Джоанны Стингрей и Брайана Ино, вы, на мой взгляд, оказались несколько в стороне.

— Так мы к тому моменту уже покинули Ленинградский рок-клуб. Тогда же как считалось? Ушли — значит, враги. Но нам хотелось гастролировать по стране. Рок-клуб мог сделать группе пару концертов в год в Питере — не более того. Поэтому мы перешли в Ленконцерт. Взяли нас на волне перестроечных веяний, но взгляды у сотрудников этой организации были далеко не революционными. К нам на репетиции, например, приходил их куратор и вздыхал: «Что-то у вас невесело... Вот я смотрел «Форум» — у них весело. Давайте, мы вам в состав дадим еще певицу…». На второй репетиции он сказал уже иначе: «Чего-то и у вас невесело, и у «Форума» тоже. Я вот послушал Modern Talking — хорошо…». В итоге нам посодействовал Владимир Воронецкий, человек с джазовыми пристрастиями, сумевший тем не менее поставить нам музыкальную часть программы, которую ленконцертовский худсовет утвердил без добавления певиц, дрессированных медведей и т. п.

— Сразу почувствовали свой профессиональный статус? В гостиницы вас стали селить приличные?

— Так вышло, что первые гастроли мы проводили в Таллине с группами «Круг» и «Диалог». И директриса из Ленконцерта тут же предупредила: «Не думайте, что всюду вас ждут такие же приличные условия, как здесь». И еще мы поняли, что стадионная публика в основном знала наше название, но не песни. Поэтому пришлось задуматься над визуальной стороной — создавать шоу, гримироваться.

— Вы сейчас намерены выпустить нетипичный для «Пикника» альбом.

— Да, это альбом, скажем так, фольклорных песен под названием «Три судьбы». Он скорее для прослушивания на аудионосителях. Некоторые из выбранных песен с детства присутствовали в нашей жизни: «Ой, да не вечер», «Любо, братцы, любо», «Полюшко-поле»…

— Свой материал закончился?

— Нет. Просто есть чужие композиции, которые хочется сыграть по-своему. Например, ряд кавер-версий Джо Кокера мне нравится больше оригиналов. Переосмыслить чужую песню и не испортить ее — интересная задача.

— Вы каждую свою новую программу подкрепляете пестрым перформансом. Откуда ресурсы?

— Во-первых, промоутеры наших концертов берут на себя часть расходов. Во-вторых, мы умеем оптимизировать смету. Не просим поставить нам фонтаны в середине сцены или что-нибудь подобное. Зато отслеживаем конъюнктуру рынка. Скажем, появились какие-то интересные световые приборы. Год назад они стоили бешеные деньги, а сейчас на них уже адекватные цены. И мы их заказываем. Три года назад десятиметровые экраны казались роскошью, а сейчас — вполне доступная техника.

— Что делать, если промоутера, готового понести даже «здравые» расходы, не находится?

— Ехать в Китай и покупать там экраны и прочее оборудование. Так мы и делаем иногда. У нас есть собственный китайский экран.

— На сегодняшний момент «Пикник» — это группа благополучных, обеспеченных музыкантов?

— Об обеспеченности группы можно судить по тому, как живут ее техники. Когда-то у нас их вовсе не было. Сейчас один из наших техников выпустил сольный альбом, другой катается в Альпах на горных лыжах.

— Московский концерт 9 октября вашего юбилейного тура будет отличаться от остальных?

— В Москве и Питере технические возможности залов, конечно, позволяют сделать больше. Кроме того, к нам придут гости: Вячеслав Бутусов, Хелависа, Вадик Самойлов.

— Вадима Самойлова Артемий Троицкий не так давно назвал «дрессированным пуделем при Суркове».

— К Вадику у нас совершенно другие чувства, нежели у Троицкого. Наверное, Артемий либо не очень хорошо знает Самойлова, либо им двигали какие-то личные обиды.

— А то, что Самойлов после этого подал судебный иск, нормально?

— Цивилизованный подход. Что же ему, на него с лопатой кидаться? Меня коробит, когда уважаемый артист или критик публично высказывает нечто нелицеприятное в адрес коллег.

— Если вас пригласят в качестве свидетелей в зал суда, пойдете?

— Да мы за Вадика всех порвем. Своих в обиду не дадим.