Писатель Владимир Войнович: Если власть хочет писателей купить - это плохо. Снова начнется эпоха социалистического реализма

На днях выходит в свет мемуарный роман Владимира Войновича "Автопортрет", в котором автор "Чонкина" изложил историю своей жизни предельно подробно и без прикрас. Отрывки из него "Неделя" публиковала в трех предыдущих декабрьских номерах. А под конец года наш обозреватель Наталья Кочеткова решила узнать у писателя, что и почему он решил вынести за скобки своих мемуаров.

неделя: Мемуарный роман - жанр, к которому нужно морально подготовиться. Как вы шли к этой книге?

владимир войнович: Постепенно. У меня было много разрозненных автобиографических глав. Когда я писал публицистику - в России и за границей, - в качестве примеров приводил какие-то эпизоды из своей жизни. Потом написал книгу "Замысел", в которой тоже рассказал значительную часть своей биографии. Получалось, что много писал автобиографического, но при этом какие-то главные эпизоды жизни упустил: рассказывал о детстве, но ничего не рассказывал о диссидентстве, об эмиграции, возвращении. Мне показалось, что все это в конце концов важно. Вот я и дозрел до того, чтобы написать все.

н: Написать, чтобы что?

войнович: Чтобы во-первых, как говорил Маяковский, рассказать о времени и о себе. Не знаю, как вам, а мне моя судьба кажется необычной. Я хотел рассказать о себе на фоне истории страны. Я родился в 1932 году, стало быть, через 15 лет после революции. О той жизни, что была за 15 лет до меня, вообще ничего не знал. Когда мне бабушка что-то рассказывала, мне казалось, она говорит о чем-то потустороннем. А сейчас я вижу, что у современной молодежи такие же странные представления о том, что было при жизни их отцов, - они как будто живут на другой планете. Хотя у них, кажется, есть какой-то интерес к истории, но что они о ней знают, если Сталина называют "именем Россия". Значит, есть у них какие-то представления. Только очень искаженные. И одна из моих задач - чтобы из моих мемуаров люди почерпнули какие-то штрихи, детали, факты того, что было до них.

Была еще одна причина. Когда меня преследовали, мне приписывали разные намерения, которых у меня не было. Но когда я вернулся в Россию и наступили новые времена, обо мне было написано еще больше небылиц, чем до того. И мне захотелось, чтобы люди узнали обо всем этом из первых рук.

н: При этом вы описываете себя как-то отстраненно-иронично. Что кроется за этой дистанцией?

войнович: Я так много видел самоуверенных людей, которые о себе такого высокого мнения. Это часто выглядит смешным. Был такой поэт Григорий Поженян (друг и соавтор Василия Аксенова. - "Неделя"), он говорил: "Старик, я тебе прочту свои стихи - ты обалдеешь". Или я знал людей, которые всерьез говорили про себя: "Я - гений". Это же смешно. Мне не хотелось быть смешным. Ведь у всякого человека, даже если у него большие заслуги, все равно есть слабости, смешные стороны и нелепости - он живой человек. А если он талантливый, гениальный, все делает правильно, без ошибок - тогда он либо очень скучен, либо смешон, а скорее всего, первое и второе вместе.

Полностью статью читайте на сайте Известия Неделя