У Григоровича даже камни цветут. И танцуют
В центре Москвы ожили уральские самоцветы: балет "Каменный цветок" в постановке Юрия Григоровича представил Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко.
Впервые спектакль по мотивам уральских сказов Павла Бажова увидел свет в 1957 году на сцене Ленинградского театра им. Кирова, нынешней Мариинки. Последний балет Сергея Прокофьева стал первой крупной работой молодого солиста труппы Юрия Григоровича. Вскоре "Каменный цветок" расцвел на сцене Большого театра, в Новосибирске, Таллине, Стокгольме и Софии. Последний раз мэтр ставил его четыре года назад в своей кубанской вотчине - в Краснодарском театре балета.
К своему детищу Григорович подошел, как мастер Данила к любимому цветку, - обточил, убрав лишнее. Лишившись нескольких пантомимных сцен и любимой Бажовым Огневушки-Поскакушки, нынешняя версия стала компактнее, динамичнее, а с появлением вальса, заимствованного из Седьмой симфонии Прокофьева, - и танцевальнее. Что касается основных вех авантюрного сюжета, то они остались в неприкосновенности.
Начинается действие танцами в избе, где крестьянка Катерина и камнерез Данила справляют помолвку. На видном месте высится каменный цветок, который жених периодически окидывает критическим взором. Пляски бравых парней и кокетливых девушек прерывает явление приказчика Северьяна - этакого местного Распутина. Злодей посягает и на цветок (его Данила прижимает к груди, как любимого ребенка), и на Катерину (герой, занятый цветком, защищает любимую с прохладцей). Обиженная невеста уходит, а Данила, разбив опостылевший цветок, отправляется за новым.
Следующая картинка открывает великолепное творение художника Сулико Вирсаладзе - переливающееся красками подземелье Хозяйки Медной горы. Там снова танцы, но на этот раз не фольклорные - с притопами и разножками, - а самые что ни на есть классические. Камни в балете танцевали и до Григоровича - достаточно вспомнить ювелирные упражнения Мариуса Петипа в "Спящей красавице". Однако Григорович изобрел собственную огранку. Его самоцветы, соединив классику с акробатическими трюками и группами а-ля пирамиды "Синей блузы", являют Даниле заветный каменный цветок. Данила, станцевав с камнями (сольные прорывы к авансцене символизируют вспышки вдохновения), переключается на Хозяйку. Экзотичная полудевушка-полуящерка в обтягивающем зеленом трико - полная противоположность простоватой Катерине, чьи прелести скрывает мешковатый сарафан.
Тем временем одинокой Катерины домогается влюбленный Северьян. Действует он с грацией медведя, беззастенчиво лапая героиню за все места. Гордая девушка отталкивает обидчика и бежит искать заступника Данилу. Поиски приводят ее на ярмарку, где торговцы и прочий люд танцуют так, как могут танцевать только русские в подпитии, то есть до упаду. Отчаявшаяся Катерина бродит среди толпы, не замечая странную женщину в черном. Это переодетая Хозяйка, пришедшая навести порядок в человеческом мире. Главного нарушителя гармонии Северьяна она увлекает за собой и топит в каменных недрах. Жуткая сцена, где злодей, непрерывно крестясь, проваливается под землю, впечатляет даже в век кровожадных триллеров.
Устранив отрицательного персонажа, Григорович позволяет героям разобраться между собой. Катерина, пробравшись в каменные кущи, обнаруживает плененного Данилу. Ему - натуре творческой, требующей постоянного обновления - уже надоели и царство, и Хозяйка. К покинутой невесте он бросается, как сын к матери. Хозяйка сначала пытается их разъединить, но затем благородно отходит в сторону, отпуская влюбленных наверх, к подножью Уральских гор. В том, что Данила, задумав сотворить очередной цветок, к ней вернется, она не сомневается.
В 1957 году, когда страна наслаждалась хрущевской оттепелью, история с уходом в земные недра, томительным ожиданием и благополучным возвращением, вероятно, имела социальный смысл. Ныне остался только художественный. А он заключается в том, что балеты Григоровича подобны коллекционным винам. Они не стареют. И, как хорошее вино, рождают длительное послевкусие. А именно - образ спектакля: неуловимый, мерцающий, но единый в органичном сочетании музыки, хореографии и декорационно-костюмного оформления. Этот продукт обладает столь высокими потребительскими свойствами, что его приемлешь при любом исполнении. Как в случае со "Стасиком", сервировавшим "Цветок", увы, не идеальным образом.
Первые танцовщики театра справились с танцевальной составляющей своих ролей, но имели серьезные проблемы в актерской. Георги Смилевски - Данила вместо закаленного жизнью уральского мастерового изобразил утонченного балетного премьера. Наталья Крапивина в роли сильной женщины Катерины так и не смогла расстаться с амплуа инженю. Хозяйку Медной горы - Ольгу Сизых и приказчика Северьяна - Антона Домашева подвела фактура. Для столь крупных (в смысле драматургической значимости) персонажей они мелковаты. А харизмы и энергетики, необходимых для преодоления погрешностей природы, этим артистам ощутимо не хватило. Зато хватило энтузиазма немногочисленному кордебалету. Изнурительные "камни" и истовую "ярмарку" ребята отработали не покладая ног.
Публика, естественно, ждала самого Григоровича и на финальных поклонах его получила. По традиции были массовое вставание, хоровое скандирование здравиц и охапки цветов, напоминавшие снопы. Мэтр выглядел неулыбчивым и уставшим. Похоже, ему давно надоел этот фимиам. Да и что может быть лучшей наградой, чем поставленный на девятом десятке жизни очередной спектакль?
