Пелевин - не имя России, или Островского на мыло! | Статьи

Минувшее воскресенье ознаменовалось тремя культурными событиями: в полночь книжные магазины открыли продажу сборника "П5", Глеб Панфилов выпустил на канале "Россия" двухсерийную премьеру "Без вины виноватых", и там же, на второй кнопке, стартовало ток-шоу "Имя России". Таким образом, у сколько-нибудь мыслящего населения на устах было три имени - Инна Чурикова, Александр Невский и Виктор Пелевин.

От самки олигарха до самки богомола

В книге "П5" (что без понтов расшифровывается как пять повестей, а иначе - "Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана") тоже поминается русский князь, устроивший шведам великое ледовое шоу. "К вам переходит сегодня дело Александра Невского", - вдохновляет идеологически подкованный сутенер морально устойчивых проституток в повести первой - "Зал поющих кариатид". Цель девушек теперь - не просто обслужить олигархов, но качеством обслуживания потрясти их до глубин организма и накрепко привязать к родной рублевской земле. Чтобы не мотались по куршевелям, не тратили там награб... простите, заработанное и не подрывали престиж отчизны дурацкими секс-скандалами.

Элитный бордель строится не на Рублевке, а под Рублевкой. Под золотой землей. В заведение вбухивается не только масса денег, но также прорва художественных идей. Персонал, в частности, мажут малахитовой краской, делают им инъекции особого белка из мозгов насекомого богомола - чтобы сутками могли хранить скульптурную неподвижность, и заставляют петь гимн СССР на английском языке. Какой прибабахнутый олигарх польстится на зеленую окаменевшую ... - об этом Пелевин пишет смутно. Один, правда, польстился, но героиня к этому времени узнала главный секрет жизни и сразу после торгово-денежного сношения оторвала клиенту его мозговитую голову. Мечтала стать самкой олигарха, а стала самкой богомола. Привет от "Жизни насекомых". Конец. В смысле - финал.

"Зал поющих кариатид" занимает добрую половину книги, оставшиеся четыре произведения, конечно, для повестей мелковаты. Что-то из этого уже висело в Сети, что-то выходило в глянце. Кошмар "Кормления крокодила Хуфу" отсылает к лучшим вещам "Желтой стрелы". Занятный "Ассасин" требует нескольких постскриптумов, предупреждающих возможные обвинения в наркопропаганде. Постскриптумы содержат в себе долю шутки, но доля серьеза там явно преобладает, и можно только посочувствовать: до чего несвободны на самом деле люди, спозиционированные когда-то как светочи полной, безусловной и абсолютной свободы. Пелевину 46 лет (как сказала бы героиня Инны Чуриковой из фильма "Тема", "Чехов к этому времени два года лежал в могиле..."), но он по-прежнему - и есть подозрение, что болезненно - зависим от определенных букв, цифр, социальных типажей и сюжетных схем. Неизбывное стремление его героев превратиться в насекомое, в дерево, в якорь, в канат, в воздушный шарик - ну хоть во что-нибудь выдает внутренний дискомфорт Пелевина, передающийся читателю. Какой был куколкой! А бабочки все нет...

Ясно одно: Пелевин - больше не имя России. Он являлся таковым на протяжении 90-х - от "Чапаева и Пустоты" до "Generation П", но 90-е теперь не в моде. Страна меняется. Во всяком случае, хочет думать, что изменилась. Пелевин думает иначе, и в этом его единственная оппозиционность мейнстриму нынешнего российского самосознания. В остальном он вполне лоялен. Выдает перлы типа: "Карманный диссидент - как злой карлик с бубенцами", "Швыдкой - это не имя собственное, а бранный малоросский эпитет с гнусным антисемитским душком" и мимоходом прикладывает Каспарова.

Теперь по поводу названия. В "Королях и капусте" О' Генри было, если помните, всё, не было только двух вещей - королей и капусты. В "П5" тоже наличествует многое, там нет лишь прощальных песен, политических пигмеев (Каспаров все-таки не существенная для сюжета фигура), а также Пиндостана, под именем которого, как известно, скрываются Соединенные Штаты Америки.

Девица Чурикова и молодой человек Янковский

Пелевин не вылетел из кокона на волю большим писателем, зато остается под своей хитиновой защитой крайне одаренным литератором. Фраза из "П5": "Высший смысл русского бытия есть несуетливое золочение безмерного иконостаса" вполне сгодилась бы как лозунг воскресного дня на телеканале "Россия". Иконостас, впрочем, оказался вполне адекватных масштабов. В списке претендующих на звание "Имя России" всего 12 имен, причем деятелей отечественной культуры среди них только двое - Пушкин и Достоевский. Еще большей дискриминации подвергся сильный слабый пол. Единственная женщина в списке - Екатерина Великая, да и ее кандидатуру призван отстаивать мужчина - губернатор Александр Ткачев.

Первым обсуждался Святой благоверный князь Александр Невский. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл привел мощную аргументацию в его пользу, прочие 11 присяжных не имели ничего против. Вряд ли собравшиеся успели пролистать новую книжку Пелевина, вряд ли они сделают это вообще, но его посыл "наше сегодняшнее Отечество возможно защищать только на коммерческой основе" им, наверное, пришлось бы признать - с болью и горечью. Александр Невский для нас, конечно, более миф, нежели реальный человек, но это миф про того, кто к Отчизне своей относился иначе, и было бы странно пытаться принизить сей светлый образ. У очень важной и полезной телезатеи обнаружилась проблема - советский синдром борьбы хорошего с лучшим. Но это дело поправимое. Начнут разбирать Сталина или Ивана Грозного - заведутся. Будет нам и шоу, а не просто благостный ток.

Зато днем, в самый прайм-тайм мы наблюдали любовь хорошего к лучшему - режиссера Глеба Панфилова к актрисе-имениннице Инне Чуриковой. Ну и весомый плод этой любви. Я имею в виду телефильм "Без вины виноватые", а не только лишь Ивана Панфилова, сыгравшего в этой экранизации одну из главных ролей... Любовь поистине творит чудеса: даже первая часть пьесы А.Н. Островского, где герои, как вы помните, совсем молоды, отдана многоуважаемой Инне Михайловне и ее досточтимому партнеру Олегу Ивановичу Янковскому.

Выглядит это так. Девица Чурикова призывает молодого человека Янковского сочетаться законным браком. Молодой человек Янковский объясняет девице Чуриковой, что на данный момент это невозможно - маменька против. А пропо: повстречав Чурикову спустя двадцать лет - абсолютно не изменившуюся, но в другой шляпке, - Янковский ее не узнает...

В действительности молодой человек жениться очень даже может, однако не на девице Чуриковой, а на бывшей ее однокласснице - девице Шукшиной. Не Лидии Федосеевой-Шукшиной, как вы могли подумать, а на Марии из рекламы разнообразных моющих средств. "Пойдем, я покажу тебе своего жениха, - говорит бесприданница Чурикова. - Ох, а где же он?" "Наверное, по нужде вышел", - предполагает обеспеченная девица Шукшина. Такие вот одноклассники.ру.

Когда выясняется, что жених на двоих один, потрясенная изменой девица Чурикова просит у полового валерьянки. Половой, будто официант в советском ресторане, отвечает ей - мол, валерьянки не держим и с загадочной развязностью предлагает девицам Чуриковой и Шукшиной огуречного рассола. Так разговаривают с зелеными кариатидами из подрублевского дома терпимости, а не с благородными барышнями на выданье, за одной из которых дают в приданое золотые прииски...

"Без вины виноватые" от Глеба Панфилова поражают многими вольностями. Мурова почему-то переименовали из Григория в Александра. Соответственно сын его тоже носит псевдоним и называется Александром Незнамовым, так что друзья кличут его Сашкой, а вновь обретенная мама - по-старому - Гришей. Сразу после исполнения шутовского танца Незнамову по странной логике предлагают роль "в пьесе какого-то Чехова". Хотя в 1883 году, которым датированы "Без вины виноватые", Антону Павловичу было всего лишь 23 года. Даже первый сборник рассказов у него еще не выходил...

Пьеса какого-то Островского заканчивается хеппи-эндом - мать обретает сына и будет лично готовить его к серьезному театральному поприщу. Однако Глебу Анатольевичу этого показалось мало. Он придумал эпилог, в котором все поженятся. Незнамов - с некоей молодой актрисой, а Кручинина - все-таки с Муровым (предавшим в свое время и ее, и ребенка). Счастливая пожилая чета опекает не менее счастливую молодую и нянчится с внучкой. Чистое мексиканское мыло. Может быть, широкий зритель не способен сегодня воспринимать другого Островского, но почему проблемы этого зрителя оказались вдруг проблемами Чуриковой и Панфилова - вот вопрос.