Божьи мельницы мелют медленно
Инаугурация третьего президента России будет наряду с приветствиями встречена также и реакциями более скептического свойства, основанными как на общих претензиях к мартовским выборам, так и на том, что нынешние русские порядки, похоже, далеки от американских, где уходящий президент уходит враз и навсегда. Дж. Буш уже объявил, что будет заниматься стрижкой газонов у себя в имении, тогда как В.В. Путина после 7 мая с. г. вроде бы влекут иные, более ответственные поприща. Что действительно не по-американски.
Кроме того общего соображения, что Америка не во всем является универсальным образцом и в разных странах обычаи разные, есть и более частные. Традиции безусловного ухода в тень после двух сроков - более двухсот лет, и нарушалась она лишь единожды - при рузвельтовской аномалии. При такой силе и давности обычая ничего, кроме газона, и не остается. Не говоря о том, что Дж. Буш, по мнению своих сограждан, весьма малоуспешный президент, а В.В. Путин, по мнению своих сограждан, более успешный. Что также может влиять на выбор будущего поприща.
Но сам по себе первый в России случай передачи власти в отмеренные сроки ставит перед принципиальным вопросом. Что в плане будущего тут существеннее: известные шероховатости, наличие которых трудно отрицать, или сам прецедент? Ведь, обозревая исторический опыт, мы обнаруживаем, что важные прецеденты, способствовавшие постепенному улучшению нравов, в отечественной истории были, но сказать, что они были вовсе лишены шероховатостей, - довольно трудно.
Июньский 1957 г. пленум ЦК КПСС стал прецедентен не столько разгромом антипартийной группы - их и до этого немало разгромили, сколько тем, что разгром верхушечной группировки обошелся без казней - и с тех пор побежденных верховников в нашей стране больше не казнили. Отставка Хрущева в 1964 г. утвердила ту норму, что лишиться верховной власти можно не лишаясь жизни. Хрущеву на пенсии было не так уж сладко, но хотя бы теоретическая возможность того, что правление может быть не пожизненным, - утвердилась. Спешное выпроваживание М.С. Горбачева из Кремля в декабре 1991 г. и остаточные контры, возникшие в 1992 г. у президента РФ с президентом уже не существовавшего СССР, - это то, что Б.Н. Ельцину чести не сделало, но тем не менее самый прецедент все же достаточно почетного статуса, которым пользуется бывший правитель, был установлен, и с 2000 г. этим же прецедентом пользовался уже сам Б.Н. Ельцин.
И общим во всех этих эпизодах послесталинского периода нашей истории является то, что шероховатости и даже прямые некрасивости, которыми все это сопровождалось, постепенно отпадали и забывались. Прецедентное же значение приобретала суть этих эпизодов, заключавшаяся в смягчении политических нравов. При том что современники событий могли думать и иначе. Прецедент еще то ли скажется, то ли нет, да к тому же для начала надо понять его значение на будущее, тогда как некрасивости видны невооруженным глазом.
Заведомо и на 100% поручиться за нынешний прецедент передачи верховной власти в отмеренные сроки затруднительно - гарантию дает только страховой полис, однако опыт улучшения нравов после 1953 г., когда отягощенность прошлым была уж точно не меньше, а сами изначальные нравы уж точно не лучше, способен скорее внушать оптимизм. Правители - тоже люди, и они усваивали прецеденты, привыкая к более культурной манере ведения дел. Если положительное действие прецедентов бывало таким прежде, нет оснований считать, что теперь этого действия точно не будет.
Бесспорно, идеальное выборное законодательство и еще более идеальная выборная практика дают столько шероховатостей, что можно бы и меньше, равно как выстраиваемые на будущее властные конструкции не во всем понятны и небеспроблемны. Отрицать это глупо, но отрицать великое прецедентное значение размеренного властного преемства - тоже не слишком умно.
