Склонность брать под стражу
Устойчивая практика следственных органов избирать в качестве меры пресечения преимущественно взятие под стражу (что делается как бы по умолчанию, а как же еще?) столь же устойчиво санкционируется судами. От этого в общем числе подследственных доля тех, кто находится в предварительном заключении, чрезвычайно велика. Инициатива власти засчитывать осужденным день предварительного заключения за полтора дня лишения свободы сама по себе является признанием того, сколь тяжкой является данная мера пресечения.
Говоря о пристрастии органов следствия к данной мере, называют две причины.
Во-первых, везде большую силу имеют традиции, к карательной машине это также относится. Хотя взятие под стражу не было в советской практике единственной мерой пресечения, преимущественной она была всегда. Даже при наличии выдающейся доброй воли перенастройка машины была бы делом не простым и не быстрым.
Во-вторых, взятие под стражу существенно облегчает работу следователя. От психологически раздавленного арестом человека, находящегося в таком печальном месте, легче получить нужные показания, чем от человека, находящегося на свободе и обладающего большими умственными и нравственными силами к сопротивлению.
Отрицать важное значение этих двух мотивов было бы странно, но вряд ли верно было бы и сводить всю проблему исключительно к этим двум мотивам. Например, в этой схеме никак не просматриваются интересы тюремщиков, точнее - за их ведомством предполагается беспрекословное согласие с любой следственной практикой. Между тем сомнительно, чтобы переполнение следственных тюрем так уж нравилось самим тюремщикам. Из чего бы там ни исходили судьи и следователи, но тюрьмы не резиновые, и стражникам ли это не знать. Когда бы речь шла только об эгоистическом облегчении следствием своих задач, неизбежный взаимоупор ведомств мог бы привести к каким-то подвижкам. Отсутствие подвижек склоняет к мысли, что у сторонников взятия под стражу есть еще какие-то аргументы.
Реконструировать их можно, задавшись вопросом, отчего меры пресечения, не сопряженные с лишением свободы, столь широко и в общем-то без особых проблем применяются в странах Запада, что обеспечивает успех этой практики. Скорее всего то, что бежать особенно некуда. Если подследственный не совсем романтик, готовый скрываться в диком лесу или в не менее диком мультикультурном квартале, куда не то что полиция, а сам черт не полезет, податься ему некуда. Социальная ткань западного общества такова, что без включенности в социальную сетку (страховка, банковский счет) особенно не проживешь. Безналичные деньги - великое дело, обеспечивающее функционирование полицейского государства.
Русское государство не назовешь ни социальным, ни полицейским (в смысле эффективности). Человек, желающий скрыться от следствия, имеет богатые возможности скрыться и залечь на дно. В смысле фактической выключенности из системы соцстраха и банковских услуг весьма большая часть граждан - сугубые романтики. Тем более что ради рядового правонарушителя никто всероссийский розыск объявлять не будет (как и при Сталине всесоюзный не объявляли). Всевидящей системы, позволяющей изловить скрывшегося, - ее нет. Диво ли, что органы предпочитают не рисковать.
Со знатными подследственными - иная проблема. На Западе при развитой системе экстрадиции если бежать за рубеж, то разве что в весьма экзотические страны. Из прочих выдадут. Из России можно бежать в страны самые комфортабельные, имея фактически стопроцентную гарантию на убежище. Формулировка будет гласить, что беглеца ждет в России неправедный суд и выдавать нельзя, - см. лондонскую практику. Здесь грех на двоих - и наши суды хороши, и тамошние при рассмотрении такого рода дел довольно бесстыдны, но при наличии такой гарантии затруднительно говорить, что у следствия нет никаких оснований опасаться, что гражданин скроется.
В смысле эффективности полицейского государства и улучшения работы своих судов что-то Россия может сделать, с магистратским судом г. Лондона она не может сделать ничего, но до тех пор, покуда, как на Западе, бежать станет, в сущности, некуда, рассчитывать на западную практику пресечения без взятия под стражу будет сложно.
