Наждачные революционеры
В последние месяцы оппозиционная идеология обрела новую устойчивую тенденцию. Вопросы не только стратегии, но и тактики все более отходят на задний план, и все большее место в речах занимают прямые угрозы и сладостное предвкушение мести. "Мы ведем черный список тех, кто служит Дракону и кто не заслуживает более права называться порядочным человеком... Мы не повторим ошибок 1991 года: не будет тем, кто сегодня торжествует свою победу, ни гуманизма, ни великодушия... Только "волчьи билеты" и комиссии по люстрациям, допросы и очные ставки" - это не пламенный юный нацбол пишет, это многолетний функционер "Яблока". Призыв к гражданам замечать врагов и заносить их в блокнотик прозвучал не в лимоновском "Бункере", а на митинге некогда прокремлевского СПС.
В рамках собственно риторики - тем более освободительной - ничего особенно нового нет, о том пелось еще в "Варшавянке". Из посылки "Вихри враждебные веют над нами, / Темные силы нас злобно гнетут" выводилось логическое следствие: "Месть беспощадная всем супостатам, / Всем паразитам трудящихся масс". А уж "Мщенье и смерть всем царям-плутократам" - как будто сегодня придумано.
Сложность в том, что "Варшавянка" не была песней бархатной революции и не обязана была считаться с таким доселе существенным элементом оранжизма, как ставка на внутреннее разложение режима и переход чиновничества, армии и полиции на сторону одолевающих оранжистов. И если не совсем уже стремительный переход, то, по крайней мере, саботаж в решительный момент. С тем, чтобы по внесении какой-то ясности присоединиться к победителю. Такой саботаж (горячие охранители даже используют термин "предательство элит") был бы малореален при отсутствии каких-то гарантий того, что "при Николае и при Саше мы сохраним доходы наши", или, по крайней мере, при отсутствии даже иллюзий на этот счет. В решающий момент занимать выжидательную позицию можно лишь при отсутствии внятной угрозы, в уверенности, что все закончится верхушечной сделкой. Бывает, что такая уверенность оказывается неосновательной - но это уже потом. Чтобы заранее предупреждать: "Переходите на сторону освободителей, а за это вам пощады не будет" - это как минимум непрактично. Писать на пропуске в плен: "Будешь дома, будешь в хате и с женою на кровати" - это одно, а сообщать: "Пленных брать не будем" - это другое, это способ подвигнуть на отчаянное сопротивление самых колеблющихся. Без разложения структур прежней власти никакой бархатной революции быть не может, тут же все делается, чтобы не было никакого разложения, а было сплочение поневоле.
Такая тактическая несообразность может объясняться различно. Доводы прагматического характера ("не спугнуть") принимаются во внимание тогда, когда имеется отличный от нуля шанс добиться успеха. Если шанса нету, можно в порядке компенсации отводить душу, не стесняясь в выражениях, ибо тут мстительными мечтаниями никакую политику не испортишь - уже испорчена, и безнадежно.
Отказ от бархатной тактики возможен не только в пользу бессильных угроз, но также и в пользу тактики наждачной, когда ставка делается не на предательство элиты, а на ее погибель в ходе открытой гражданской войны и революционного террора. Если избрана такая тактика, угрозы и ругательства не помешают, а совсем наоборот.
Но вероятнее всего третий вариант, а именно непонимание связи между ненадежностью структур сокрушаемой власти и отсутствием прямых призывов к беспощадной расправе с этими структурами. Клясться хоть 1991 г., хоть Майданом - это одно, усвоить их практические уроки - это другое. Тут хоть какой-то, да ум все-таки нужен.
