Надежной схемой меньше
Дух закона и неотделимая от этого понятия властная стабильность одержали в среду, 28 ноября, пусть локальную, но все же победу. Алгоритм, о котором важно и таинственно говорил председатель Совета федерации С.М. Миронов, все же не сработал.
Разработанный третьим лицом государства сравнительно честный способ обхода Основного закона заключался в воспроизведении кинематографического трюка, когда преследуемый проскакивает ж/д-переезд перед самыми колесами идущего паровоза и таким образом отрывается от погони. Согласно алгоритму, между решением СФ о назначении очередных президентских выборов и днем официальной публикации этого решения есть небольшой временной люфт, когда можно подать в отставку и тем самым на момент публикации уже не занимать должность президента РФ. Воспользовавшись люфтом, возможно было обнулить счетчик и в полном соответствии с буквой закона идти на очередные выборы, назначенные на 2 марта.
Алгоритм столь завладел душой С.М. Миронова, что на совместной пресс-конференции в СФ он буквально отпихивал от микрофона главу ЦИК В.Е. Чурова, который недостаточно проникся алгоритмом. Но прорыва перед колесами паровоза все-таки не произошло. Правительственный официоз опубликовал постановление N 550-СФ "О назначении выборов Президента РФ", а В.В. Путин продолжает находиться на этом посту.
Ключевым словом для объяснения причин отказа от надежной схемы служит как раз излюбленное С.М. Мироновым слово "алгоритм". Неоднократно и с большим значением повторяя его, он выражал искреннюю веру в то, что если найден алгоритм, а точнее сказать - некоторая формальная софистическая конструкция, то ничто не препятствует ею воспользоваться. Когда по форме правильно (или очень хочется верить, что правильно), вопросов по существу возникать не должно. Что нашло выражение в предложенной главой СФ арифметической формуле "Я выступаю за возможность, не изменяя Конституции, баллотироваться Владимиру Путину в марте 2008 года на новый президентский срок. Который будет не третьим".
Изобретатель алгоритма допустил существенную ошибку. Есть пределы податливости материала, и одним из таких пределов являются законы арифметики. Как пишет герой Оруэлла, "свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует". Если же - как в предложенном алгоритме - не дозволено, остальное оттуда тоже следует. Когда и арфметика не указ, то что же указ?
Спору нет, всякой власти присущ соблазн абсолютизировать букву закона - "главное, чтобы было формально правильно", а увлечение нынешней власти юридическим позитивизмом ни для кого не секрет. Но, очевидно, между акцентировкой на формальной правильности и полной ее абсолютизацией все же есть некоторое различие. Оно лучше ощущается, когда ситуацию приходится примерять на себя лично. Власть - это добровольное согласие подданных повиноваться, не достигаемое ни одной лишь грубой силой, ни одной лишь еще более грубой хитростью. Перефразируя выражение о штыках, сидеть на которых не вполне удобно, можно сказать, что и шарик с наперстками - не самое устойчивое основание для трона. Человек с глубоко алгоритмическим складом ума, которому к тому же на этом троне не сидеть, может этого не понимать, но тот, кому предлагается воссесть, поневоле понимает, что надежная схема не может быть столь откровенной и вызывающей смех у последнего подданного. Отказ от мироновских алгоритмов не самая великая заслуга, но по нынешним временам любое проявление чувства реальности - уже благо.
