Ни страха, ни интереса
Некоторые высказывания представителей ЦИК РФ, прозвучавшие на III медиафоруме "Единой России", побуждают вспомнить слова князя Бисмарка о том, что глупость, конечно, Божий дар, но не следует ею злоупотреблять. Член-совещатель ЦИК от ЕР тов. Костенко, заявивший: "Явка на выборах 2 декабря будет выше, чем на всех предыдущих выборах", все-таки сильно злоупотребил.
Положим, самые свободные в мире выборы из одного кандидата и с явкой 99,5% в зачет не идут. Но куда девать горбачевские выборы народных депутатов РСФСР с явкой около 80%? Если все советское в зачет не идет, куда девать думские выборы 1995 г. с явкой 67%? Чтобы превзойти показатели 1995 г., 2 декабря на участки должно явиться 70% избирателей - при том, что даже оптимистический и деятельный глава ЦИК В.Е. Чуров рассчитывает в лучшем случае на 60%.
Идея о высочайшей явке тем более странна, что с 1995 г. наблюдается монотонное понижение активности. В 2003 г. на участки пришло уже не 67, а 55% избирателей, и трудно представить себе, что должно случиться, чтобы тенденция вдруг переломилась. Сам тов. Костенко объясняет предстоящее чудо: а) возросшей пропагандистской активностью партий; б) последними новеллами в избирательном законодательстве. Что до активности, то вообще-то и на прежних выборах партии были не сказать, чтобы пассивны. Во всяком случае, какого-то взрыва активности сравнительно с прежними временами сегодня не наблюдается. Не говоря о том, что важны не сами по себе пропагандные децибелы, а КПД этих децибел. Что до новелл, то упразднение одномандатников, то есть возможности проголосовать за популярную в округе личность, и повышение барьера, то есть обессмысливание голосования за привлекательную для гражданина, но явно не достигающую 7% партию, может только оттолкнуть часть граждан от участия в выборах, а кого новеллы могут взамен привлечь, никак не объясняется.
Но дело не только и даже не столько в новеллах (явке, впрочем, никак не способствующих), сколько в фундаментальной психологии избирателя. Задаваясь вопросом, зачем люди идут на участки (мы тут не рассматриваем случай прямого внешнего принуждения), ответ мы можем найти в универсальном афоризме Наполеона, отмечавшего, что "есть два рычага, которыми можно двигать людей, - страх и личный интерес". Понимая последний в широком смысле.
Страх, что к власти могут прийти совершенно нежелательные люди, - очень мощный стимул избирательской активности. Б.Н. Ельцин выиграл выборы 1996-го прежде всего благодаря страху перед возвращением коммунистов. Кому не нравятся примеры из нашего 1996 г., пусть вспомнит активность французов в 2002 г. во втором туре президентских выборов, когда в финал вышел неприемлемый для многих Ж.-М. Ле Пен. Проблема в том, что сегодня носителями активного страха, побуждающего к действию, являются лишь так называемые несогласные, доля которых в электорате весьма мала. Подавляющее большинство избирателей (может быть, правильно, может быть, ошибочно) не видит в итогах думских выборов никакой возможной катастрофы, отчего стимулирующее действие страха равно нулю.
Интерес - это желание видеть во власти людей, которые будут вести правильную политику, изменят дела к лучшему etc., и дружное усилие может этим людям помочь. Но ЕР свое большинство берет и так практически гарантированным образом. Даже если человеку нравится status quo (многим, кстати, и нравится), немногие готовы лично помогать наступлению лета. "Стабильность - ну, и хорошо, а наше дело маленькое, без меня большевики обойдутся". Аполитичная лояльность - она палка о двух концах и не способствует вообще никакой политической активности. Что до иных партий, то при существующем раскладе максимум, что им светит - при самой великой активности сторонников, - это или просто прохождение в Думу, как великий успех (СПС, "Яблоко"), или чуть-чуть более эффективное оппонирование (КПРФ). Обретение тактического преимущества, будучи в принципе ценным, все-таки не очень годится в качестве настоящего интереса - мобилизующей и зажигающей идеи.
Но когда нет ни страха, ни интереса и когда к тому же Дума рассматривается как институт, власть которого весьма относительна, ожидание высочайшей явки есть признак изрядной мечтательности.
