Реформа психиатрической помощи: Счастье от ума
Нынешняя осень изменит жизнь многих пациентов психиатрических больниц. И дело вовсе не в сезонных обострениях. В России началась масштабная реформа службы психиатрической помощи. За пять лет, на которые рассчитана реформа, 750 тысяч пациентов отпустят из стационаров домой или поместят в специальные общежития для психохроников. Чем закончится эксперимент, смогут ли эти люди адаптироваться к нормальной жизни, изменит ли реформа отношение общества к психически больным? Ответы на эти вопросы искала корреспондент "Недели" Наталия Маргиева.
История 36-летнего Бориса: учеба, фобии, больница
О том, что Борис болен, его родные узнали случайно. Как-то он ушел гулять с собакой. И не вернулся. Час, второй, третий. Кинулись искать по окрестным дворам. Нашли. Парень обнимал ствол дерева и о чем-то с ним разговаривал...
"Я заболел, когда учился на 4-м курсе химфака МГУ. Помню, перед болезнью завалил сессию, вообще не мог заниматься. Отчасти на болезнь повлияла и стрессовая ситуация: не хотел идти в армию и прятался от нее. В общем, страхи и фобии одолели меня, сил продолжать учебу не осталось. Я лег в психиатрическую клинику.
Этот эпизод оставил в моей жизни серьезный след. Из университета я отчислился, на работу не устроился. От такой жизни в 95-м году снова оказался в больнице, пролежал там год. А после выписки узнал, что существует Клубный дом - реабилитационное учреждение для людей с психическими отклонениями. Через него попал в общественную организацию "Новые возможности". Здесь меня и поставили на ноги. Я стал контактным, обрел уверенность, преодолел отчаяние.
В 98-м году восстановился в МГУ, окончил аспирантуру, даже несколько лет проработал младшим научным сотрудником одного из институтов РАН. И я понимаю, что не обречен. При хроническом психическом расстройстве мне удалось не растерять друзей с родного факультета. А совсем недавно вернулся из двухнедельного похода по Карелии, который организовал мой бывший одногруппник".
История 23-летней Александры: печаль, скандалы и туман
На то, что у Саши не все в порядке с психикой, впервые обратили внимание ее преподаватели. Хотя Саше собственное поведение - постоянная ругань матом, плевки в окружающих - казалось нормальным.
"Однажды в техникуме (я училась на химика-органика) меня к себе в кабинет вызвала директор. С мягкой укоризной в голосе она спросила, что со мной случилось, чем я расстроена. Оглядываясь назад, я понимаю, что ее вопрос был вполне уместным: вела я себя по отношению к окружающим совершенно неадекватно. Но тогда я лишь отмахнулась от ее замечаний.
Лишь некоторое время спустя я стала замечать, что со мной что-то не так. Но выхода из сложившейся ситуации не видела. Думала, что кошмар кончится, а он продолжал ранить мне душу. Меня поместили в психиатрическую больницу на полтора месяца. Я всегда просилась домой, ждала выходных, чтобы увидеться с мамой. Тяжело было двигаться, жила в лекарственном тумане.
После больницы я забрала документы из техникума. Все происходило как-то неосознанно. Понемногу выкарабкалась из этого состояния, два года проучилась на секретаря-референта. Учеба давалась тяжело, диплом вышел с "тройками", по специальности не работала.
Все это время продолжала лечиться. Надежды на выздоровление становились призрачными. И тут по инициативе мамы я стала ходить на занятия в лечебно-трудовую мастерскую. Появился смысл жизни. Теперь все налаживается, уходит в прошлое печаль".
История 33-летнего Алексея: безвыходность, смирительная рубашка
В диагнозе Алексея не сомневались даже милиционеры, которых вызвали, чтобы утихомирить молодого человека. Галлюцинации, бред, агрессия... В больницу он попал в классических традициях жанра - связанный санитарами.
"Прошло уже девять лет с момента моей первой госпитализации. На осознание того, что я болен, ушло 2,5 года. Когда острые приступы отступили и я начал критично относиться к своим симптомам, пришло понимание безвыходности. Состояние улучшилось, но я выпал из общества. Нет образования, отсутствуют друзья, все прежние социальные связи оборваны.
Большие дозы лекарств забили меня до растительного состояния. После выхода из больницы я ощущал себя 15-летним подростком: таким был потенциал моих способностей и возможностей. Но мне повезло. Несмотря на передряги, я не оставил рабочее место. Продолжал с грехом пополам выполнять работу слесаря на одном из московских заводов. И сегодня ежедневно хожу на завод к 8 часам, хотя часто это непросто. Самое важное - чтобы человек после выписки не "потерялся", преодолел предубеждение со стороны общества. Я, например, после заболевания закончил Московский социальный педагогический институт, хожу в трудовые мастерские.
Мне очень жаль, что люди по-прежнему мыслят стереотипами: никто из шизофреников не выздоравливает, больные агрессивны, их нельзя выпускать из больничных "цепей". Я со снижением своей социальной роли не примирился".
Альтернатива больнице
Всех этих людей объединяет не только диагноз, но и стремление вырваться из "психушки", попытаться начать новую жизнь. Жизнь среди обычных людей. Реформа, на которую запланировано потратить 7,5 миллиарда бюджетных рублей, дает им этот шанс.
В России сейчас обеспеченность психиатрическими койками - около 1,2 на 1000 человек. Больницы перегружены, койки всегда заняты. 90% бюджета уходит на содержание пациентов в спецучреждениях под высоким забором. При этом лишь 10% больных действительно нуждаются в неотложной помощи. Остальные могут лечиться либо в реабилитационных отделениях, либо дома под наблюдением врача.
- Сейчас у нас происходит отход от чисто медицинского фактора к психосоциальной модели оказания психиатрической помощи, - рассказал "Неделе" замдиректора Московского НИИ психиатрии профессор Исаак Гурович. - Раньше все решал врач: выявлял больных, диагностировал и назначал лекарственную терапию. Теперь мы делаем ставку на лечение вне больницы...
Московский НИИ психиатрии создал несколько новых форм внебольничной психиатрической помощи. В этом году в нескольких регионах организованы "отделения настойчивого лечения в сообществе". Это бригады (в них входят психиатр, медсестра, социальный работник и психолог), работающие не в офисе (в медицинских учреждениях), а непосредственно с больными, например, дома. Бригада доступна в любое время суток, занимается всем - от экстренной психиатрической помощи до трудоустройства.
- Альтернативные формы госпитализации просто необходимы, - убежден Гурович. - Наши больные выписываются из больниц, как только их состояние стабилизируется. При этом иногда отказываются от поддерживающей терапии. В итоге достигнутый в стационаре эффект угасает, происходит срыв терапии, и человек вновь оказывается в больнице. По этой причине 30% больных у нас выписываются и повторно поступают в том же году... А бригады как раз предупреждают повторные госпитализации, сокращают время лечения в больнице.
А как у них?
Завтра в Польше открывается Европейский образовательный конгресс, посвященный проблемам душевнобольных людей: как изменить отношение к людям, имеющим "изъяны" в психическом здоровье? Семьи больных с психическими заболеваниями приедут и из России.
Во многих странах психически больных людей давно уже не изолируют, а стараются адаптировать их к нормальной жизни. В Британии из 130 больниц, работавших в 1975 году, осталось лишь 14 (по 200 пациентов в каждой). Безобидных "хроников" выпускают, коечные места сокращают, развивая параллельно внебольничный сектор.
Профессор Гурович наблюдал за независимым проживанием психически нездоровых людей в Финляндии: "Улица с чередой опрятных финских домиков, магазин, прачечная, два кафе, в котором местные обитатели неспешно потягивают пиво в умеренных количествах. Ничто не выдавало в этом квартале пристанища для душевнобольных, разве что очень странные названия улиц (их придумывали сами больные - что-то вроде улицы Бульдозер), да флигель медицинской части..."
Коммуны под защитой
Сейчас в России всего 6 общежитий для психохроников и несколько десятков "квартир под защитой". В них обитают 300 человек. Общежития есть в Санкт-Петербурге, Омске, Тамбове, Калуге и Рязани - там бывших пациентов учат жить заново. Как маленьких детей. Ведь пациенты "со стажем" в буквальном смысле дичают и теряют навыки общения, становятся не способными заботиться о себе.
- Их приходится сызнова обучать самым элементарным вещам, даже примитивным. Один наш пациент запамятовал даже, как на двери задвигать щеколду, - вспоминает Гурович.
Персонал таких общежитий относится к больным не как к пациентам, а как к жильцам. Определяется общий распорядок (время подъема, отбоя, принятия пищи), у каждого жильца - своя ответственность. К старожилу прикрепляют "новичка". Социальный работник, "нянька", помогает восстановить паспорт, получить инвалидность, найти работу - садовниками, сторожами, разнорабочими.
* * *
Председатель общероссийской общественной организации инвалидов вследствие психических расстройств "Новые возможности" Нелли Левина: "Общество заперло этих людей и выбросило ключи"
"Новые возможности" стартовали в 2001 году, сейчас наши отделения открыты в 52 регионах страны. Мы являемся реабилитационным центром для людей, ставшими инвалидами вследствие психических расстройств. К сожалению, общество заперло этих людей и выбросило ключи, позволяющие решать проблемы психических заболеваний. Мы же ежедневно доказываем нашим пациентам, что они не инвалиды, а люди с инвалидностью.
Хронические больные без особой помощи уходят в себя, теряют интерес к окружающему. Мы совместно преодолеваем их "дефектность", вытаскиваем их из этого состояния. Больница для них - огромный стресс, там им лишь назначают лекарства. Сильнодействующие препараты уменьшают выраженность приступов, но и "притупляют" мышление. После выхода из клиники больным необходимо общение, а люди их чураются. Мы развенчиваем образ психически больного как "опасного и непредсказуемого человека, от которого лучше держаться подальше". А самих ребят возвращаем к полноценной жизни.
* * *
Самые известные пациенты психиатров
1. Художник Сальвадор Дали. Страдал тяжелым личностным расстройством, испытывал болезненное подсознательое желание кровосмесительной любви к матери. Под конец жизни у Дали возникла маниакальная идея воскресить мать и вознестись с нею на небеса.
2. Философ Фридрих Вильгельм Ницше. Имел ярко выраженные расстройства психики. В 12 лет Ницше был освобожден от занятий из-за головных болей. В 27 лет у него резко ухудшилось здоровье. Последние 11,5 года жизни он не выходил из сумасшедшего дома.
3. Писатель Всеволод Гаршин. Страдал циркулярным психозом. Несколько раз бывал в психиатрических лечебницах. Покончил с собой во время меланхолического приступа.
4. Балетмейстер Вацлав Нижинский. Из 60 прожитых лет более половины страдал психическим расстройством. У Нижинского была шизофрения, и он много лет провел в сумасшедшем доме.
5. Писатель Франц Кафка. Страдал глубокими депрессиями и комплексом неполноценности по отношении к отцу.
6. Художник Ван Гог. Был подвержен галлюцинациям и эпилептическим припадкам. Большинство произведений создавалось художником, когда он находился в стадии острого психоза. Находясь в состоянии психического возбуждения, Ван Гог отрезал себе ухо. Жил он в одиночестве, питался исключительно хлебом и много пил.
7. Писатель Эдгар Алан По. Был подвержен депрессии, принимал наркотики и был запойным пьяницей. Его нашли мертвым в канаве в состоянии сильной алкогольной интоксикации.
* * *
Ведущий научный сотрудник Московского НИИ психиатрии МЗ РФ Евгений Любов: "Главное, чтобы общежития для психбольных не превращались в изолятор"
Положение психически больных настолько бедственное, что у них не хватает денег на еду, одежду. Очень часто можно наблюдать картину, когда больной приходит в обносках в приемный покой, жалуется на судьбу и просится полежать. Но ему требуется не больница, а общежитие. Ведь лечебница выполняет для него роль приюта. Он годами здесь скитается, подметает прибольничную территорию, его пересылают в загородную больницу, и он там тоже что-то метет. Перспективы у такого человека, к сожалению, нет. А пансионат - промежуточный этап для перехода к нормальной жизни. Специалисты занимаются с душевнобольными, учат уверенному поведению и умению совладать с остаточной психосоматической симптоматикой. И они идут на работу, заводят семью, покупают дома.
Групповых домов должно быть много. И они должны быть разными, не только для бездомных. До 60% больных шизофренией - люди трудоспособного возраста, проживающие в семьях. Их опекают престарелые родители. Для таких психохроников общежитие - единственная альтернатива самостоятельному проживанию после смерти родителей. Главное, чтобы пансионаты подобного рода не превращались в изолятор, скопление социально уязвимых людей.
* * *
Колумнист "Известий" мозговед Андрей Бильжо: "Душевнобольные вновь будут брошены"
Это очень оптимистические начинания, но, зная уровень нашей общей психиатрической культуры, возникает много опасений. У меня лично складывается впечатление, что за крупными преобразованиями кроется скрытая засада. Общежития для психически нездоровых бездомных необходимы, но ведь по улицам бродят тысячи обычных бомжей. Возникает вопрос: что делать в первую очередь с ними, а не с душевнобольными? Кроме того, с таким контингентом надо регулярно проводить реабилитационные мероприятия, обеспечивать его едой и одеждой. И я не верю, что при зарплате, которую получают врачи-психиатры, где-то в провинции будут созданы нормальные общежития и дневные стационары. На мой взгляд, здесь изначально заложена корысть: у некоторых лиц возникла заинтересованность в помещениях и территориях, занимаемых психбольницами. Лечебницы, как правило, расположены за городом в живописных местах. "Реформа" отберет больничные корпуса и землю, и люди с психическими отклонениями вновь будут брошены".
