Балерина Светлана Захарова: "Все, что касается Кремля, меня будоражит"

Большой балет начал гастроли в Великобритании. На сцену лондонского театра "Колизеум" выйдут все наши звезды. Самой яркой, судя по присутствию в первых составах и многочисленным изображениям на рекламных постерах, будет прима-балерина Светлана Захарова. Накануне отъезда в Британию с балериной встретилась корреспондент "Известий" Светлана Наборщикова.

вопрос: У вас был насыщенный сезон — три премьеры: "Класс-концерт", "Корсар", "Серенада". Какой из этих спектаклей показался вам самым трудным?

ответ: Безусловно, "Корсар". Это настоящая балеринская партия — большая, техническая, эмоциональная. И грандиозный спектакль. Мои небалетные друзья сказали, что наше зрелище похоже на Голливуд — так все красочно и масштабно. Мы соответственно и работали. В десять часов утра я приходила в театр и в десять вечера уходила.

в: Вас называют лицом Большого театра. Как чувствуете себя в этой роли?

о: Я об этом не думаю. Мне нравится выходить на сцену и доказывать свой профессионализм.

в: Но сейчас вы не только "лицо", но и государственная балерина — лауреат высшей премии России. Лауреатство было для вас неожиданностью?

о: О том, что я выдвинута на соискание Государственной премии, я узнала несколько месяцев назад. Поначалу известие меня взволновало, но потом я подумала: "Сейчас от меня ничего не зависит — как будет, так и будет". И никому об этом не сказала. Знали только мама и брат. Когда объявили о награждении, для всех моих близких это была неожиданность, а для меня победа. Такого счастья я давно не испытывала.

в: Вы, кажется, получили все мыслимые премии. О какой еще мечтаете?

о: Не могу сказать, что премии — моя идея фикс. Есть — слава богу, спасибо большое. Нет — надо больше работать, чтобы обратили внимание. Но я работаю не ради премий. У меня вообще-то другие задачи.

в: Можно уточнить — какие?

о: Иногда мне очень нравится какой-то фильм, и я начинаю примерять героиню на себя: а как бы я поступила в этой ситуации? Мне хочется, чтобы мои героини вызывали такой же отклик у зрителя.

в: Ваши последние персонажи — Золушка, Медора — склонны к авантюрам. А вы сами?

о: Я десять раз подумаю, прежде чем сделать что-то необычное. Профессия такая — каждый шаг, каждое движение приходится взвешивать. Любая глупость может привести к травме.

в: Вам часто приходится себя ограничивать?

о: Каждый день. Я получаю много приглашений на различные светские мероприятия, но стараюсь их избегать. Они забирают энергетику. На следующий день приходишь на репетицию опустошенной и думаешь: "Ну зачем я туда пошла?"

в: Но хотя бы какое-то мероприятие вас порадовало?

о: Наверное, празднование Нового года, когда меня пригласили на вечер в Кремль. Все, что касается Кремля, меня будоражит. Там сконцентрирована какая-то особая мощная энергия. Даже воздух, мне кажется, другой. Когда мы танцуем в Кремлевском дворце, я это чувствую.

в: В России исторически сложилось, что первые лица государства благоволили к балету. На "Корсаре" первый вице-премьер Сергей Иванов аплодировал вам стоя. Вы ощущаете себя придворной балериной?

о: Я ощущаю себя балериной Большого театра. Но мне приятно, когда люди, которые руководят страной, приходят на мои спектакли. Честно скажу — мне это нравится.

в: Их присутствие помогает танцевать?

о: Оно дает какой-то драйв, хотя бывает страшновато. Я помню празднование 300-летия Санкт-Петербурга, когда на спектакле было огромное количество президентов. Весь мир, по-моему, туда съехался. Я танцевала па-де-де из "Корсара". А па-де-де — не спектакль, где можно потом исправиться. Здесь в короткое время надо все сделать идеально. Был такой накал, что мне казалось — вот сейчас жизнь закончится. Переживала, как никогда. Еще и снайперы сидели на третьем ярусе...

в: Снайперов тоже боялись?

о: Нет, их я не боялась. Боялась опозориться. Понимала, что если я пятку не выверну, президенты этого не заметят, но если я "соскочу" с какого-то движения, это будет видно. Но слава богу, все прошло удачно.

в: Ко всем своим регалиям вы еще и член Президентского совета. Что вы посоветовали президенту на последнем заседании?

о: На последнем заседании — ничего. Мне было интересно послушать выступления коллег. Зачитывались глобальные доклады о судьбах страны. Но я приготовила свои предложения. Они касались помощи Воронежскому театру оперы и балета. И после заседания передала их высокопоставленным чиновникам из правительства.

в: Что связывает вас с Воронежем?

о: Я танцевала там в гала-концерте Большого театра. В Воронеже прекрасные зрители, балетная школа, в общем, театральный город. Но театр находится не в лучшем состоянии. Люди работают за мизерную зарплату, в плохих условиях. Когда я зашла в репетиционный зал и увидела, на каком покрытии занимаются наши коллеги, у меня был шок. Мне жаль их и профессионально, и по-человечески. От них тоже требуют многого, а чтобы требовать, надо давать.

в: Поговорим о вашей гастрольной жизни. В Европе два главных балетных города — Париж и Лондон. Какому вы отдаете предпочтение?

о: В Лондоне у меня больше друзей. Все время кто-то звонит, куда-то приглашают. В Париже нет ощущения дома. Для меня это чисто рабочий город, столица балета, там свои правила.

в: Вы танцевали в Парижской опере. Тяжело было подчиняться чужим правилам?

о: Я не подчинялась. Я показала то, что умею. Но знающие люди говорили, что я влилась в этот стиль. Наверное, я так часто меняла места обучения, работы, проживания, что легко приспосабливаюсь к любым обстоятельствам.

в: Вы как-то обмолвились, что единственным партнером, который заставил вас заплакать от любви, был француз Лоран Илер. Что же все-таки произошло на той "Жизели" в Гранд-опера?

о: Это был финал, прощание Жизели и Альберта. Он остается, она возвращается в могилу. Часто я плачу во время сцены сумасшествия — там слезы сами катятся. А в этом эпизоде не плакала никогда — ни до, ни после. Не знаю, что случилось, но что-то в моей душе перевернулось.

в: Как отреагировал на ваши слезы Лоран?

о: После поклонов он меня обнял и спрашивает: "Светлана, что такое? Ты плакала?". Но, думаю, на сцене он этого не заметил, потому что сам был в какой-то прострации.

в: Однажды юная Матильда Кшесинская пришла к Мариусу Петипа просить роль Эсмеральды. Маэстро спросил: "А ты страдала?". И отказал. Как вы думаете, он был прав?

о: Наверное, да. Для трагической роли личные переживания необходимы. Когда в 17 лет я впервые станцевала Жизель, я еще ни в ком не разочаровывалась, меня никто не предавал... Теперь я танцую по-другому.

в: Ваша личная жизнь протекает вне театра. Это принципиальная позиция?

о: В театре дальше флирта предпочитаю не заходить. Хорошие отношения с партнерами для меня обязательны, потому что любой негатив ощущается во время спектакля. Но создать семью с коллегой я бы не хотела.

в: Чем не устраивает вас производственный союз?

о: Не столько союз, сколько его последствия. Представьте себе, что придется расстаться и с этим человеком надо будет каждый день видеться в театре, а может быть, и танцевать. Душевной травмы тяжелее не придумаешь.

в: Состояние влюбленности вам помогает?

о: Чаще мешает. Бывает, что во время репетиции отключаешься и думаешь: "Как он? Где он?". Но, честно говоря, быть влюбленной мне нравится.

в: А если в любви не везет?

о: Тогда спасает затворничество в репетиционном зале. Вымотаешься, отдашь все эмоции и понимаешь: да, сегодня я честно прожила день, а остальное — ерунда. Главное, чтобы были силы и чтобы близкие не болели.