Главный праздник
В той мере, в какой мы вообще признаем существование нации - т.е. не арифметической суммы индивидов, никакой новой сущности не порождающих, но органического единства и общности, - в той же мере нам не избежать аналогий религиозного характера. Органические общности на то и органические, что не могут жить без символов, общего предания и праздничного цикла, который из поколения в поколение, обновляя время, делает прошлое вновь насущным. Без искренне переживаемого праздника (казенных табельных дней можно сколько угодно придумать) нет общей судьбы, а без нее нет и страны. Есть лишь территория, на которой проживает население.
То, что важно для народов и государств вообще, вдвойне важно для тех, чье устроение только осуществляется после длительного кризиса. При неизбежной утрате традиционных скреп все, что соединяет, а не разобщает, является спасительным даром, позволяющим удержать и укрепить общность. Именно таким даром и стал для теперешней России День Победы. Это праздник, объединяющий всех русских вне зависимости от возраста, веры, крови, политического направления. Ни один другой праздник не вызывает такого солидарного чувства, так что реально День Победы - не только главный праздник, но едва ли не единственный, который праздник не только по календарю, но и по отзыву в народной душе.
Еще до 1965 г., когда Л.И. Брежнев сделал 9 мая выходным днем, традиция неофициального празднования - и поминовения - существовала, и Брежнев лишь узаконил фактическое состояние дел. Последующая же четверть века, т.е. до самого конца СССР, явила крайнюю укорененность Дня Победы. Ведь советский агитпроп, а равно и военно-патриотическое воспитание, отличаясь крайней дубовостью и казенностью, были способны внушить отвращение к очень многим установлениям - и внушали. Символика и традиции СССР корродировали со страшной скоростью - но День Победы оказался этой коррозией затронут в наименьшей степени. С ним были связаны столь глубокие и сильные переживания, что даже соединенные силы казенного агитпропа и всеразъедающего цинизма оказались бессильны. Червонное золото ржа не ест.
Дело в том, что даже и реакция на казенщину не всякого заставит быть безразличным к неслыханной мере страданий своего народа, в ту войну испытанных. Но еще и в том, что подвиг такой силы - спасение своей страны и всего мира - забыть и в последующих поколениях не так-то просто. Память о том, что мы были уже обречены, по всем законам рациональности нас бы не было, но вопреки всяким законам рациональности Иван да за Русь Святую сломал горло врагу и закончил войну в Берлине, - если нация утрачивает такую память, если слова "И помнит мир спасенный, мир вечный, мир живой" более для нее ничего не значат, тогда этой нации в самом деле нет, есть атомизированное население, по инерции доживающее на своей традиционной территории. То, что День Победы стал главным и по сути единственным праздником России, - свидетельство тому, что инстинкт народного самосохранения не вовсе утрачен и он подсказывает: уберите эту скрепу - и распадение не сдержишь. Да с высшей точки зрения его тогда и не нужно сдерживать. Если смертный подвиг Ивана, дравшегося за Родину, если "Никто же больше любви имат, аще кто положит душу свою за други своя" - нечто полузабытое и малоактуальное, вы еще Гостомысла вспомните, тогда впору вспомнить слова "Се, оставляется дом ваш пуст". И даже не особенно удивляться.
Когда сегодня убедительно говорят о необходимости пересмотреть историю Второй мировой войны (вслед за ней, вероятно, и итоги), а России предлагают найти в этом деле общий язык с соседями, не учитывается одна тонкость. Действительно, хорошо иметь общий язык и с эстонским премьером Ансипом, и с бр. Качиньскими. При одном условии: если сохраняется общий язык с 95% собственных сограждан и - что еще более важно - с теми, кто отдал жизнь, чтобы наши сограждане вообще жили сегодня на земле. В случае, когда совместить и то, и другое невозможно, приходится жертвовать радостью общения с Качиньскими etc.
