Два взгляда на судьбу
Большой балет признался в любви к Соединенным Штатам Америки - к 200-летию установления российско-американских дипломатических отношений приурочил первую премьеру сезона. В программу вошли "Серенада" Джорджа Баланчина на музыку Петра Чайковского, "Милосердные" Кристофера Уилдона на музыку Арво Пярта и балет Филиппа Гласа "В комнате наверху" в постановке Твайлы Тарп.
Афиша, где значится "Вечер американской хореографии", явно дезориентирует зрителя и упрощает любопытно задуманную концепцию. Правильнее было бы сказать: "Европа и Америка: два взгляда на балет". Первый - это Баланчин и Уилдон: европейцы, волей обстоятельств заброшенные в США. Второй - Тарп, коренная американка без шор и комплексов. Различие между ними существенное. Создания Баланчина и Уилдона, разделенные дистанцией в 73 года, - балеты-рефлексии. Сюжета в них нет, но мотив рока, судьбы звучит с пугающей отчетливостью. В композиции в обоих случаях - одинокая фигура и ансамбль. В психологическом остатке - тоска по недостижимому идеалу. То, о чем Тарп даже не задумывается. Ее балет - коллективный марафон, где бегут без остановки. Правда, загнанных лошадей здесь не пристреливают. Уставшие исчезают в густой темноте и, отдышавшись, появляются вновь. И никаких рук судьбы: если борешься, обязательно получишь то, что хочешь.
Как ни странно, танцовщики Большого, будучи европейцами, органичней смотрелись в американской части программы. Пусть означенного драйва и не хватило, но за попытку спасибо. Изнурительный забег "поколение пепси" безусловно выдержало. К финишу пришло в полном составе и даже выявило победителя - юную Наташу Осипову. Эта спортсменка-комсомолка подскакивала, как мячик, и ускорялась, как спринтер.
А вот "Серенада" стала тяжким разочарованием. И раньше мистер Би с трудом давался Большому балету, но столь убогого результата не ожидалось в самых мрачных прогнозах. К солистам во главе с заслуженной баланчинисткой Светланой Захаровой претензий нет. Огорчили только отяжелевший Андрей Уваров и упомянутая Осипова, прыгавшая в тех местах, где должна была взлетать. Однако "Серенада" - балет ансамбля, а с ансамблем произошла катастрофа. Провалом запахло со вступительных тактов, где девушки синхронно разворачивают стопы в первую позицию. Когда в 30-е годы этот момент увидела Марта Грэхем, у нее покатились слезы. "Здесь сама простота - простота большого мастера", - объяснила антагонистка Баланчина свою слабость. В БТ тоже впору было заплакать, но по другому поводу. Простоту сменила упрощенность, мастерство - небрежность. Пуантами ансамбль стучал, как табун копытами. Знаменитая геометрия линий ползла вкривь и вкось. Гордость Баланчина - журавлиный клин (элементарно простое и удивительно красивое перестроение) напоминал стаю встревоженных уток. Страшно подумать, что будет с московской "Серенадой", когда балет останется без присмотра американского репетитора. Самое печальное - что зрители, не видевшие оригинала, могут подумать, что это разнузданное зрелище и есть бессмертное творение мистера Би.
