Бог им судья
Эстонский президент Т.Х. Ильвес выдвинул теорию, согласно которой именно Россия заинтересована в принятии Эстонией закона о демонтаже памятников советского периода: "Как может реагировать член эстонского парламента на внешнее давление? Естественно, реакция будет такой: я все-таки приму этот закон". Следственно, "в Москве на самом деле очень хотят, чтобы этот закон прошел". Тут странно то, что президент представляет избравших его депутатов не в качестве ответственных мужей, принимающих решения по разуму и справедливости, а в образе испорченных детей, руководствующихся не разумом - но лишь бы назло Москве. Очевидно, предполагается, что если некоторый демократический премьер или депутат наложил кучу посередь гостиной, а глубоко недемократическая Госдума РФ указала на неуместность такого поступка, то в силу недемократичности Госдумы уже и куча не смердит, и сам поступок делается похвальным.
Причем не ясно, зачем вообще ссылаться на провокационную роль Москвы, вступая при этом в некоторое противоречие с фактами. Никем не обвиняемый в недемократичности - скорее наоборот - думец-освободитель В.А. Рыжков также говорит об оскорбительности эстонского закона и называет его "грубой политической ошибкой", а председатель "Мемориала" О.П. Орлов - тоже вроде бы не андроид - указывает, что "снос памятников советским воинам - это безобразие. Сводить счеты с людьми, павшими во Вторую мировую войну, просто мерзко". Так что дело не во внешнем империалистическом давлении, которое существует скорее в воображении эстонских политиков, а в том, что сведение счетов с мертвыми вызывает у русских солидарную гадливость. Примерно как недавняя установка эстонцами памятника бельгийским добровольцам-эсэсовцам вызвала гадливость у бельгийского посольства в Таллине. Тут разумнее не заниматься диалектикой - все равно черное белым не сделаешь, а прямо сказать, что Эстония, будучи независимым государством, что хочет, то и делает и никому в том не дает отчета - нет такого закона.
Это будет чистой правдой, поскольку все истории с памятниками - и не только с памятниками (в русско-эстонских отношениях последнего 15-летия вообще было много интересного) - не нарушают ни единой йоты закона, а подлежат если и осуждению, то исключительно моральному. Когда в 1992 г. премьер-реформатор М. Лаар имел договоренность с ЦБ РФ о том, что при проведении Эстонией денежной реформы наличная рублевая масса будет передана России, а затем эта масса всплыла в Чечне, никакой закон нарушен не был. "Нет у тебя материалов на Костю Сапрыкина", а дураков надо стричь.
Собственно, Бог бы с ним, с этим твердым законничеством, оно же - "северная хитрость". Особого политического и экономического ущерба Эстония России не может причинить даже при всем желании - уже просто потому, что Россия - гигант, а Эстония - нет. Но ущерб - и очень тягостный - причинен в области идейной и культурной. Движение балтийских республик СССР к независимости было в 1989-1991 гг. поддержано в России, потому что для общества было актуально покаянное чувство. Как у Солженицына: "Неиспорченные, работящие, верные слову, недерзкие - за что и они втянуты на перемол под те же проклятые лопасти? Никого не трогали, жили тихо, устроенно и нравственнее нас". Он был - острый стыд русских "перед этими незабиячливыми беззащитными народами". Оно было - искреннее желание отпустить на волю и начать отношения с новой страницы. Было совсем по Ивану Денисовичу: "Вот, говорят, нация ничего не означает, во всякой, мол, нации худые люди есть. А эстонцев сколь Шухов ни видал - плохих людей ему не попадалось". Иван Денисович не видел Марта Лаара - и не только его.
И в ходе независимого 15-летия маленькие страны - они очень старались - преподали России большой урок: гнать всякое искреннее и покаянное движение души, потому что оно никогда не останется безнаказанным. Вместо примирения сложилось четкое: "Делайте как знаете, Бог вам судья, но люди так не поступают". А в смысле практическом: "Все дела вести только под нотариальный протокол в присутствии двух свидетелей". Если это чувство тихой гадливости есть злейший русский империализм, что ж, мы примем этот грех на душу и будем злейшими русскими империалистами.
