Антисионистский комитет советской общественности
Вопрос о том, дозволять ли манифестации, которые откровенно балансируют на грани допустимого, довольно деликатен, поскольку далеко не всегда понятно, где искомая грань. Тем более что наше знание того, что такие-то люди - запредельные красавчики, к делу не подошьешь. Бесспорно, призыв начать "Русский марш" со сбора людских масс под землей, на ст. м. "Комсомольская", может говорить о том, что перед нами либо люди, в силу своего болезненного состояния не могущие видеть очевидных последствий столь опасного призыва, чреватого Ходынкой, либо люди совсем уже жестокосердые, коим чужая головушка - полушка, да и своя шейка - копейка. Но как это обретенное нами знание сопрячь с формально правильной заявкой на проведение шествия? Закон их права не лишил.
Изначально лучше всего было бы, скрепя сердце, удовлетворить заявку и выделить предписанный маршрут (причем не обязательно в центре). И в придачу весьма большие полицейские силы для оцепления. Дорого и противно? Да, но прочие варианты еще хуже. Когда коллизия начала раскручиваться, гордость уже мешает властям сдать назад - бешеные тут же объявят о своей великой победе, так что сегодня, возможно, Ю.М. Лужков уже прав, объявляя о безусловном запрете. Теперь отступать поздно. Но, если уже все так сложилось, что куда ни кинь - все тошно, желательно хотя бы не усугублять общую тошноту - ее и так хватает. Тогда как дозволенный властями митинг антифашистов и высказывания его организаторов ее усугубляют, и весьма.
То есть когда бы речь шла просто об антифашистском митинге - да Бога ради. Если бешеных закон права не лишил, то и антифашистов - тоже. Но и заявка подавалась, и требования главы СПС Н.Ю. Белых произвести "публичное высказывание своего отношения к "Русскому маршу", к лозунгам "Кондопога - город-герой", "Россия - русская земля" (А какая, кстати, на самом деле? Эсперантская? - М.С.) прозвучали тогда, когда уже было очевидно, что с вероятностью 99% "Русский марш" запретят. Устроителям антифашистского митинга в голову не приходило, что публично высказывать свое отношение к мероприятию, которое почти заведомо не состоится, и к лозунгам, которые по этой причине не прозвучат, как-то не очень ловко.
В апреле 1983 г. было объявлено об учреждении Антисионистского комитета советской общественности, куда вошли те, кого когда-то в Германии называли термином "Wertjude", т. е. "ценный (для рейха) еврей". В принципе, отчего бы Wertjuden было и не высказать своего негативного отношения к сионизму, который не червонец, чтобы быть любезну всем. Но проблема была в том, что в СССР не существовало дозволенного властями Сионистского комитета советской общественности, а участие в недозволенных сионистских кружках не поощрялось. Такая диспропорция придавала начинанию дурной вкус.
Здесь перед нами та же диспропорция. Если "Русский марш" дозволен, то и достойно, и правильно противопоставить ему свой митинг, марш, который бы показывал, что людей, мыслящих по-другому, совсем не мало. Если дело передано в ведение полиции, то мериться силами с запрещенным маршем как-то неспортивно. А объективно - это лишь подыгрыш бешеным, предстающим в образе страдальцев, которых с подачи властей все пинают, не смущаясь тем, что у страдальцев руки повязаны. Представители Антифашистского комитета советской общественности совсем забыли, как год назад деятели культуры написали письмо, приветствующее обвинительный приговор М.Б. Ходорковскому. Это было некрасиво. Приговорили так приговорили, но что же кричать вдогонку: "Ату его!". Кричать "Ату!" на тех, кого запретили и кто не может состязаться на равных, - ничуть не красивее.
