Простаки за границей
В пресс-конференции, которую дали журналисты Fox News С. Сентанни и О. Вииг, две недели проведшие в заложниках у "Бригад священного джихада" и там насильственно обращенные в магометанство, сильное впечатление произвела фраза Сентанни, выразившего надежду, "что этот инцидент не отпугнет ни одного журналиста, который бы хотел приехать в Газу, чтобы написать о палестинцах, потому что они прекрасные и очень добрые люди". Ни один из западных корреспондентов на Ближнем Востоке не рассказывал на пресс-конференциях, что евреи - очень добрые люди. То ли доброта евреев настолько очевидна, что нет надобности специально говорить об этом, то ли, напротив, евреи столь недобрые люди, что никакими заявлениями их репутацию не поправишь.
Бесспорно, личная судьба Сентанни и Виига не может не вызывать сочувствия. Две недели провести у священных джихадистов - такого худшему врагу не пожелаешь. Точно так же неуместны и какие-либо претензии насчет ренегатства. Под дулом автомата человек может поклониться не то что Аллаху, но даже и кобелю рябому, и винить его в том может разве что сделавший иной выбор. Тому, кто не является мучеником за веру, не стоит и судить работников Fox News - не известно, как он сам бы повел себя в таких обстоятельствах.
Другое дело - профессиональные качества работников. На пресс-конференции они "призывали всех своих коллег не отказываться от работы в Палестинской автономии" и повторяли, что "ничто не должно мешать работе журналиста", а глава Fox News Р. Эйлс указал: "Все мировое сообщество начинает понимать, что журналисты не должны становиться заложниками, ведь их работа - рассказывать миру о том, что происходит". На иной взгляд, никто не должен становиться заложником - хоть журналист, хоть слесарь, - и нарочитое указание на статус жертвы, вероятно, связано с представлением об особой миссии работников СМИ - "рассказывать миру".
Но как раз Сентанни и Вииг миру ничего нового не рассказали. За вычетом стандартных идеологических клише - "очень добрые люди", "мир должен знать о них", "я очень уважаю эту религию" - все личные комментарии по поводу случившегося сводились к недоуменному "Как это я дошел до жизни такой и что это вы, господа, со мною делаете?". Точная цитата - "мы не понимали, что, черт возьми, происходит".
Но таким образом случившуюся с ним неприятность мог бы объяснить любой рядовой телезритель. Равно как и растиражировать набор общих лозунгов. Не ясно, в чем тогда особая роль журналиста. Причем это далеко не первый случай, когда журналист много рассказывает и показывает о добрых людях, когда же добрые люди вдруг поступают по отношению к нему непредвиденным образом, он либо повторяет все прежние стандартные заклинания, либо хранит гробовое молчание. Бывали случаи мрачнее - когда журналист, погибший от рук добрых людей, уже ничего не мог рассказать и когда освобожденный журналист, исполнив свой долг и произнеся все приличествующие формулы, вслед за тем кончал с собой.
Когда приветливые люди неожиданно похищают частного человека - что же делать, на то они и приветливые. Когда жертва - журналист, особая миссия которого предполагает известную осведомленность в местных обычаях, то возглас "И что это вы, господа, со мною делаете?" ни о какой осведомленности не говорит. Но тогда воины Аллаха попутно разъяснили нам, в чем миссия простаков за границей: давать стандартную картинку, подкладывать под нее стандартные фразы и понимать в происходящем столько же, сколько понимают простаки, сидящие дома, т.е. нисколько. Оно бы и бога ради, но почему тогда эта миссия требует специального и высшего статуса?
